Готовый перевод Rapids [Criminal Investigation] / Поток [криминалистика]: К. Часть 41

— Как себя чувствуете на свободе? Тяжело адаптироваться?

Ма Вэйшань промолчал, затем, словно не желая расстраивать Ин Бо, выдавил улыбку, от которой морщины на лице сжались:

— Ничего, привыкну постепенно.

У ворот прокуратуры была остановка. Ин Бо вышел, убедился, что автобус до дома Ма Вэйшаня проходит здесь, и подозвал его. Тот по-прежнему держал плотно завернутые пакеты, явно намеренный вручить их Ин Бо и услышать, что тот принимает подарок.

— Прокурор Ин, возьмите, это знак моей благодарности.

Как будто боясь, что Ин Бо откажется, он открыл пакет и достал горсть:

— Смотрите, просто сушеные финики, ничего ценного.

Но пакет был подозрительно тяжелым для своего размера. Ма Вэйшань едва держал его, сгибаясь под весом, несколько раз ставя на землю передохнуть. Ин Бо помог поддержать и почувствовал нечто неожиданное.

Плоский прямоугольник, холодный на ощупь, с закругленными краями, тяжелый в руке.

Неужели... золотые слитки?

В голове у Ин Бо зазвенело. Он машинально отпустил пакет, тот с грохотом упал на землю. Тут же он сообразил — если бы внутри были только финики, зачем Ма Вэйшань так неуклюже двигался?

Лице его исказилось, и он беззвучно спросил:

— Ты понимаешь, что делаешь?

Финики рассыпались по земле, обнажив золотистый уголок, ослепивший Ин Бо. Он отшатнулся, в голове пронеслось: один пакет весил около пяти цзиней, а Ма Вэйшань нес три — значит, пятнадцать цзиней.

Пятнадцать цзиней золота по текущему курсу — больше трех миллионов юаней. Подпадает под «особо крупный размер» взятки — от десяти лет лишения свободы до пожизненного.

За исключением случаев, когда действия наносят особо серьезный ущерб государству и обществу, за должностные преступления обычно не дают смертной казни. Но государственные служащие, совершившие взяточничество, наказываются строже.

Впервые за карьеру Ин Бо почувствовал настоящий ужас. Меч правосудия висел у него над головой, и он едва не превратился из того, кто держит меч, в того, кого рубят.

[Меня хотят подставить]. Это была первая мысль. Да, да... все знали, что это он инициировал пересмотр дела Ма Вэйшаня. Горячая картошка, не входящая в его обязанности, но способная нажить ему врагов в системе. Кто в здравом уме взялся бы за такое?

Ты явно что-то получаешь взамен.

Использование служебного положения для вымогательства имущества — идеальное обвинение.

Будешь утверждать, что не знал о золоте? Пожалуйста, эту отмазку уже слышали миллион раз. В третьем управлении ты сам видел таких обвиняемых — все говорят, что не знали о кредитках в рыбе, нефритовых печатках в пачках сигарет, ключах от квартиры в торте. Но все они в конце концов ломаются в камере у следователей. Ты думаешь, ты исключение?

Если это подстава, вокруг наверняка полно глаз, следящих, как ты принимаешь этот подарок-бомбу. В голове у Ин Бо стало пусто. Он огляделся — в шуме толпы каждый прохожий, каждая припаркованная машина словно следили за ним.

Ма Вэйшань не мог действовать в одиночку.

— Как... как же так вышло... — Ма Вэйшань дрожащими руками стал собирать рассыпавшиеся финики, пытаясь скрыть золотой уголок. Но беспорядок на земле напоминал кровавое пятно. Плечи его затряслись, и он рухнул на землю.

— Конец... все кончено... — Сначала он зарыдал, затем завопил, как ребенок, вытирая лицо рукавом. — У меня не было выбора... Я не хотел...

Страх сменился яростью. Ин Бо присел перед Ма Вэйшанем и сквозь зубы спросил:

— Кто тебя прислал? А?

Ма Вэйшань отполз назад:

— Ни... никто... я сам.

— Скажи, с кем ты встречался после освобождения? — Ин Бо старался сохранять спокойствие.

Охранник прокуратуры был в пятидесяти метрах. Если их заметят, ему, Ма Вэйшаню и всем, кто связан с этим делом, включая Лу Цунгу, несдобровать.

Ма Вэйшань продолжал рыдать, не отвечая. Ин Бо, едва вернувший голову на плечи, потерял терпение, схватил его за плечи и жестко сказал:

— Хватит реветь! Ты что, хочешь снова сесть?

Крик подействовал. Ма Вэйшань затих, его потрескавшиеся губы шевелились, но звуков не издавали. Ин Бо сделал вид, что помогает собирать вещи, и прошептал ему на ухо:

— Если не можешь сказать, ответь: они угрожали тебе или твоей семье?

Ма Вэйшань вздрогнул, затем кивнул, но тут же испуганно замотал головой.

Ин Бо понял. Он окинул взглядом пробку и принял решение:

— Автобус небезопасен, я отправлю с вами судебного пристава. Дома будьте осторожны. Я гарантирую вашу безопасность и вашей семьи. Если что-то случится, сразу сообщите мне, ясно?

Он снова взглянул на шелестящие пакеты, и его передернуло:

— Поднимите и выбросьте. Подальше, чтобы никто не увидел.

Благодаря появлению опоры эмоции Ма Вэйшаня постепенно успокоились, и его рыдания стихли. Ин Бо выпрямился, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы окончательно прийти в себя, и только тогда осмелился позвонить знакомому судебному приставу:

— У Гэ, ты в здании? Помоги отвезти одного подзащитного. Да, на служебной машине, утром вроде никто не будет пользоваться.

Закончив разговор, он повернулся к Ма Вэйшаню:

— Подожди минутку, скоро приедут, номер машины 59382. Мне нельзя здесь задерживаться, я пойду.

Сделав несколько шагов, Ин Бо снова вернулся, не в силах успокоиться:

— Запомни, в машине ничего не говори.

Неизвестно, дошло ли это до Ма Вэйшаня, но тот поднял голову, уставился на Ин Бо и кивнул, словно окаменев. Когда Ин Бо поспешно удалился, Ма Вэйшань оперся рукой о землю, с трудом поднялся, его морщинистое лицо всё ещё было мокрым от слёз.

Недалеко от Ма Вэйшаня с самого начала стоял чёрный внедорожник. Увидев, как Ин Бо скрылся из виду, машина нагло дала гудок, заставив Ма Вэйшаня вздрогнуть.

Даже сидя в кабинете, Ин Бо чувствовал себя оцепеневшим. Если предыдущее покушение, которое он пережил вместе с Лу Цунгу, можно было назвать откровенным выстрелом, то сегодняшний спектакль был коварной отравленной стрелой. Он сталкивался с подношениями и раньше, но обычно это были пачка сигарет или коробка чая — просто попытка «заплатить за услугу», а не заманить его в ловушку. Вежливого отказа обычно хватало, чтобы отбить охоту. Но три миллиона взятки — это было слишком даже для него. Он даже боялся внести это в ежемесячный отчёт о «трёх обязательных декларациях», опасаясь, что это вызовет волну и станет известно всему учреждению.

http://tl.rulate.ru/book/5593/199968