Готовый перевод Rapids [Criminal Investigation] / Поток [криминалистика]: К. Часть 40

Взгляды скользнули от глаз к губам, затем оба одновременно отвели глаза. Они прекрасно понимали, о чем думает другой, и даже сглотнули в один и тот же момент.

Ин Бо выдавил улыбку, больше похожую на гримасу боли, и указал на небо за спиной Лу Цунгу:

— Оглянись.

Лу Цунгу в замешательстве повернулся. За многоэтажками в небе вспыхнули фейерверки, словно метеоры, разрывающиеся на тысячи искр в самой вышине.

Не дав ему опомниться, Ин Бо перехватил его запястье, притянул к себе, обхватил одной рукой за талию, а другой крепко зажал рот, держа его в плену. Не то чтобы Лу Цунгу сопротивлялся, но обида, засевшая в сердце, не отпускала. Он попытался вырваться, но Ин Бо только сильнее прижал его.

— Не двигайся. Не отталкивай меня, — Ин Бо уткнулся лицом в его плечо. — Ничего не говори. Я не хочу это слышать.

Из-за сжатых губ Лу Цунгу вырвался слабый стон. Он не сопротивлялся такой близости — просто, наверное, еще был слишком зол. Ин Бо слегка приподнял подбородок, приблизившись губами к его уху, и прошептал так тихо, будто падающий снег:

— Я скучал по тебе.

Тепло дыхания коснулось чувствительной кожи за ухом, но лишь на мгновение, прежде чем исчезнуть под дуновением ночного ветра. Объятия ослабли, Лу Цунгу нехотя обернулся, но Ин Бо уже отпустил его, лицо снова стало невозмутимым:

— Остальное... прости, но я не могу сказать.

С этими словами он вышел из переулка в яркий свет улицы, оставив Лу Цунгу стоять в одиночестве:

— ...Мерзавец.

Ин Бо не вернулся в ресторан, а поспешно уехал на машине. Он боялся вспоминать покрасневшие глаза Лу Цунгу — еще секунда, и его наигранное равнодушие рухнуло бы.

Даже в гневе, когда он едва мог дышать, в этих глазах читались тоска и жалость.

На телефоне горели десяток пропущенных от Чэнь Цзялана и сообщения с упреками: [Ты положил трубку!]. Ин Бо не знал, ушел ли тот, и не хотел спрашивать. Еще меньше он хотел, вернувшись домой, продолжать играть роль. Он доехал почти до дома, но развернулся и поехал в прокуратуру.

Он слишком устал. Хотел побыть один.

Смешно, но работа казалась ему больше домом, чем дом.

В это время в здании прокуратуры Ванхая уже никого не было. Ин Бо запер дверь кабинета, не стал включать свет, повесил китель на спинку стула и устало откинулся назад, уставившись в потолок.

Чем больше он пытался не думать, тем сильнее перед глазами вставало то лицо.

Даже отбросив личные чувства, нельзя было отрицать — черты были выдающимися. Приподнятые брови, глубокие глазницы с холодными зрачками, но мягкие линии у внешних уголков. Высокая переносица, четко очерченная линия подбородка, кожа белее снега, с легким румянцем, смешивающим три части холодной остроты с семью частями обаяния.

Но что-то было не так, не так, как в памяти. Обаяние? Нет, не то. Скорее, уверенность, отточенная временем. В памяти Лу Цунгу был порывистым — если любил, то любил, если злился, то злился, все выкладывал сразу, без полутонов. Не так, как сейчас — со слезами на глазах, но без слов.

Но все это было в прошлом. Законы тринадцатилетней давности уже не всегда применимы сейчас, разве нет?

Не то чтобы галстук душил его, не то чтобы эмоции нахлынули слишком сильно — мысли Ин Бо начали путаться. Он предпочел списать это на первое. Лунный свет пробивался сквозь полуоткрытые шторы, он повернулся к окну и закрыл глаза.

— ...Я мерзавец, — неожиданно он убедил себя. — Я и всегда был мерзавцем.

С этим осознанием стало легче. Придя в себя, он разблокировал телефон. Сначала ответил Чэнь Цзялану, который час назад еще кипел от злости:

[Ты хорошо отдохнул после командировки? Иди домой пораньше].

Затем открыл чат с Лу Цунгу, ломая голову, как начать разговор, чтобы это не выглядело нарочито. В итоге отправил какой-то незначительный отчет и добавил: [Извини, не туда отправил].

[Хорошо, что он меня не удалил — значит, не так уж зол], — подумал Ин Бо.

* * *

В семь утра, садясь в машину с бледным от бессонницы лицом и темными кругами под глазами, Ин Бо вдруг захотелось бросить все, послать всех подальше и уехать.

Прошлой ночью он задержался в прокуратуре до полуночи, прежде чем осмелиться вернуться домой. Лу Цунгу так и не ответил ему. Из-за того, что он не включил бойлер, ему пришлось мыться холодной водой.

Когда Чжан Цзичуань переживал разрыв, он звал Ин Бо выпить и выговориться. Хоу Ваньчжэн тоже вываливал на него все свои семейные проблемы. Но когда самому Ин Бо понадобилась поддержка, он понял — за его спиной никого нет.

[Черт, как же так вышло], — мысленно выругался он. И даже поругать мог только себя.

Начался час пик. От перекрестка, где он стоял, до прокуратуры было всего пятьсот метров, но пробка растянулась на десять минут. Раздраженный, Ин Бо рассеянно оглядывался по сторонам. На углу стоял тощий мужчина с несколькими набитыми пакетами.

Ин Бо был немного близорук, но редко носил очки, и потому лишь смутно узнал этого человека, но не мог вспомнить, кто это. Мужчина заметил его машину и энергично замахал:

— Прокурор Ин!

— Это мне? — Голос показался знакомым. Ин Бо опустил окно и выглянул. — ...Учитель Ма?

— Да это я, прокурор Ин! — Мужчина подошел ближе, таща пакеты. Теперь Ин Бо разглядел его — худощавое лицо, живые глаза, черные очки. Точно Ма Вэйшань. Ин Бо растерялся, открыл дверь:

— Садитесь, здесь неудобно разговаривать.

— Нет, я не сяду, — Ма Вэйшань застенчиво улыбнулся. — Скоро Новый год, я принес вам немного местных деликатесов из Шаоцина. Возьмите, и я сразу уйду, не буду вас задерживать.

Ин Бо взглянул на пакеты, но не отказался сразу:

— Не проблема, садитесь, поговорим по дороге.

Ма Вэйшань потянулся к ручке, но несколько раз дернул, не открывая дверь, и покраснел от смущения. Ин Бо вспомнил, что ручка у его машины скрытая, и подсказал:

— Просуньте пальцы внутрь, там кнопка, нажмите.

— Простите, я... я не знал, как открыть... — Смущенно Ма Вэйшань последовал инструкции, с трудом втащил пакеты и наконец сел.

Ин Бо, следя за дорогой, спросил:

— Как вы добрались? На автобусе?

— Да. Но я плохо знаю маршруты, доехал до центра, а потом шел пешком.

— Пешком? — Ин Бо удивился.

Он посмотрел в зеркало на Ма Вэйшаня — тому не было и шестидесяти, но выглядел он еще более изможденным, чем до освобождения.

Ин Бо почувствовал жалость и спросил мягче:

http://tl.rulate.ru/book/5593/199967