Готовый перевод Rapids [Criminal Investigation] / Поток [криминалистика]: К. Часть 124

— Лу Цзинъу? — Пэй Цзян напряжённо думал. — Этот старый коп? Кажется, мы его прикончили.

Слова звучали легко, но ударили, как молот. Лу Цунгу был рад, что Лу Антан не здесь. Пэй Цзян, не понимая его выражения, продолжал:

— Сначала пытались подкупить — деньгами, женщинами, не вышло. Даже после увольнения он не успокоился, стал угрозой.

Тогда Цзян Вэй уже вышел, для Чжао Юйляна он был бесполезен. Решили убить двух зайцев.

Дальнейшие события Лу Цунгу и Ин Бо в целом восстановили, поэтому он, не желая слышать подробности, закрыл глаза.

— Чжао Юйлян дал Цзян Вэю кучу денег и машину, велел следить за Лу Цзинъу и при случае убрать, а потом сжечь машину.

Так никто бы не опознал тело, а по номеру решили бы, что это Цзян Вэй, и все его старые дела закрылись бы. Цзян Вэй согласился и...

— Товарищ Лу, срочный документ из горуправления, требуется ваша подпись, — из-за двери раздался взволнованный голос Лу Антан.

Дверь была приоткрыта, и она вошла без стука. Лу Цунгу побледнел, пытаясь жестом остановить Пэй Цзяна, но было поздно. Тот, глядя на Лу Антан, договорил:

— ...В ту ночь он сбил Лу Цзинъу, затащил в машину и сжёг.

Лу Цунгу обернулся и увидел, как Лу Антан задрожала. Он пробормотал:

— Сяо Тан, выйди, пожалуйста...

— Это правда? — не двигаясь, спросила Лу Антан.

Пэй Цзян отвернулся, не отвечая.

Лу Цунгу кивнул другому полицейскому, взял Лу Антан за плечи и вывел из комнаты. Наклонившись, он достал салфетку и начал вытирать её слёзы:

— Сяо Тан, послушай, я...

— Ты знал, да? — с покрасневшими глазами спросила она.

— Я... — Лу Цунгу открыл рот, но лишь вздохнул. Подняв голову, он обнял её и, стиснув зубы, признался:

— Да. С того дня, как мы тебя встретили, мы с Ин Бо догадывались...

— Почему ты не сказал?!

— Как сказать? Труп не найден, только мои слова? — Лу Цунгу говорил твердо, но тон его был мягким. — Мы не хотели скрывать это от тебя, но и не знали, как сообщить… Ведь правда жестока.

Увидев, что Лу Антан молчит, он крепче обнял её:

— Прости меня, хорошо? Соберись, твой отец не хотел бы видеть тебя такой.

— Хорошо, — Лу Антан обняла его в ответ, голос дрожал. — Но выполни одно условие.

— Говори, если это в моих силах, я сделаю.

— Позволь мне пойти под прикрытие вместе с Хуэйцзе. — Лу Антан стиснула зубы. — Ей одной слишком опасно.

— Нет… Хватит глупостей! — Лу Цунгу без колебаний отказал.

Лу Антан оттолкнула его:

— Если что-то случится, она станет следующим моим отцом? Вы совсем не боитесь?

— И ещё, Цяньцянь сейчас тоже неизвестно где. Я обещала вытащить её, не могу нарушить слово. — Она присела на корточки, обхватив колени. — Не хочу быть беспомощным посторонним, хочу сражаться рядом с вами, даже если придётся пожертвовать собой.

Она подняла заплаканное лицо к Лу Цунгу:

— Лу, умоляю, сделай это… как исполнение последней воли моего отца, хорошо?

Лу Цунгу опустился на одно колено, гладя её по волосам, и лишь спустя долгое время горько усмехнулся:

— Сяо Тан, ты ещё молода, не понимаешь ценности жизни. Жертвовать собой легко на словах.

— Как и ты, у меня тоже был наставник, бывший начальник уголовного отдела, капитан Тянь. — Он посмотрел в окно, где яркий солнечный свет озарял землю, и тьма, казалось, не могла спрятаться. — Два года назад в одной операции он лично возглавил группу, я и Сяо Эн были там. Операция прошла успешно, но один подозреваемый продолжал сопротивляться, и у него было оружие. Когда мы собрались обсудить следующий шаг, граната упала у моих ног, и капитан Тянь инстинктивно бросился на меня…

Услышав это, Лу Антан перестала рыдать:

— Лу…

— Знаешь, я всегда думал, что он погиб из-за меня, даже чувствовал, что моё нынешнее место украдено у него. — Лу Цунгу горько улыбнулся. — Я не видел его тело, организация не устроила ему похорон, лишь упомянула на церемонии награждения, всё было просто. Капитан Вэнь показал мне фотографии его вскрытия: лицо было изрезано осколками, вся грудь разорвана…

Его улыбка стала ещё более горькой:

— А потом? Тех, кого мы поймали, либо отпустили из-за недостатка доказательств, либо как соучастников. Главные преступники остались на свободе, их связи слишком глубоки. Когда мы спрашивали, в прокуратуре только отмахивались: "Это правила". Долгое время я думал, в чём смысл такой жертвы… Кому это нужно? Начальство использовало его заслуги для хвастовства, враги презирали его преданность, а его товарищи даже не увидели его в последний раз…

Тишина, как мокрая губка, нависла между ними, становясь всё тяжелее, затрудняя дыхание. Лу Антан подошла к нему, села рядом и тихо спросила:

— Но, Лу, когда капитан Тянь бросился на вас, он думал о награде или о спасении?

Лу Цунгу замер.

— В тот день учитель Ин сказал мне, что справедливость — это горизонт. Ты гонишься за ним, он убегает, но кто-то должен смотреть на него, чтобы не потерять направление. — Лу Антан положила голову ему на плечо и продолжила: — Борька не ради победы — это слишком меркантильно. Борьба сама по себе цель, именно противостояние тьме определяет, кто мы, не так ли?

Лу Цунгу задумался, а затем вдруг рассмеялся:

— Я столько лет служу в полиции, и впервые кто-то открыл мне глаза.

— Организация не устроила капитану Тянь похорон, так мы сами устроим их. — Лу Антан сделала паузу. — Вместе с моим отцом.

— После завершения дела мы найдём способ похоронить капитана Лу. Что касается моего старого начальника, хотя это кажется невероятным, я уверен… — Лу Цунгу покачал головой, на губах появилась улыбка. — Он жив.

* * *

Ин Бо сел, потирая лоб. Он снова не спал всю ночь. Тупая боль в затылке слилась с мигренью, каждый вдох и выдох отзывались в нервах, и его мозг едва справлялся с базовыми рефлексами.

Он протянул руку к шкафчику, достал обезболивающее, но случайно уронил пустую бутылку с водой у кровати. Было ещё рано, дежурная медсестра, вероятно, спала. Он не хотел её беспокоить, но и сам не мог сходить за водой, телефона тоже не было. Он просто сунул таблетку в рот и проглотил.

Боясь, что одной таблетки недостаточно, он проглотил ещё одну, затем дрожа лёг обратно в кровать, уткнувшись лицом в подушку и плотно закрыв глаза, ожидая, когда подействует обезболивающее.

Как же больно. Он сжал простыню, вены на руках выступили.

Когда боль становилась невыносимой, он смутно думал открыть окно и выпрыгнуть. Независимо от того, какие кармические последствия ждут после смерти, хотя бы в момент смерти будет покой, никакой боли. Часто смерть требует мужества, как и жизнь. В такие моменты человек привык строить иллюзии о будущем, чтобы заставить себя держаться, не обращая внимания на страдания, которые довели его до этого состояния.

http://tl.rulate.ru/book/5593/200047