Готовый перевод Танго по фэншую: Глава 24

Глава 24 Полканычи

Князь устало потер лицо. Последнее время все складывалось не лучшим образом. И он подозревал, что это так или иначе связано с тем, что он смог протолкнуть дочь в претендентки супруги будущего императора. Того еще никто не видел, но места вокруг такой фигуры уже вовсю делили в министерских департаментах. Отголоски дворцовых баталий достигали даже их глубинки.

Он шел к лекарскому двору, где сейчас находились те, что обоз защищали. Князь приказал всем выдать самые сильные пилюли, что были у него в запасниках. Как бы то ни было, но княжну они отстояли. Семь гридней отстояли подопечную от более чем сотни бандитов.Такое следовало поощрить. Кто ж выжил-то из них?

Магов у него в поместье не было, даже лекарей, не дешевое удовольствие и чем бы мага-то сманить к ним глубинку? Это последнее время княжество стало выращивать редкие травы, и появился шанс, что кто-то из алхимиков польстится на обилие ингредиентов и возможность ставить опыты.

Но пока была только травница старая, она еще его лечила, мать Луши, первой его любви. Луша давно замужем за гриднем Макаром, что после того, как ушел с ратного дела, завел себе ферму травяную почти на краю болот, растил элитных жеребцов на тех травах. Макар был много старше Луши, но любил девку без памяти, потому и воспитал Добрыню как своего, хоть и знал правду.

Обучил всему, что сам умел и знал. Даже на болота с ним ходил на тварей демонских. За трофеи с них всегда платили изрядно. Позже Луша родила ему близнецов-сорванцов и перестал гридень старый в болота ходить, чтоб семья не осиротела. Но дело свое не забросил, часто гридней из дружины обучал, когда князь таких присылал к нему, да продавал под заказ жеребцов своих, одного-двух в год. Этого дохода хватало на жизнь безбедную.

На лекарском дворе хватало народа, кто-то отмывался у чанов с водой, кого-то бинтовали чистым полотном с мазями и примочками, удивило множество девок и так и сяк трущихся возле дружинников. Он-то помнил, что с Добрыней отправились отнюдь не самые видные и популярные, больше молодежь, недавно прошедшая проверку на отроков – первой ступени дружины, двое были только с подготовкой, и что бы такой ажиотаж?

В охрану княжны Добрыню он специально отправил. Трех профессиональных воинов для доставки одной девицы было больше чем надо. Обычно одного посылали. Он еще четверых молодых для статусности добавил. И всех верхами. Куда уж?

А так… пока та повозка ползла бы, уж и время подоспело отправлять девицу в столицу на императорском дирижабле. И он опять Добрыню с оной и отправил бы, с рекомендацией для гвардии. Чем меньше тот в поместье, тем оно лучше. С возрастом сильно бастард стал на него походить, инстинкт уверял, не к чему такое видеть Варваре, пока наследник официально не назван. А так парень мир поглядит, да свои силы попробует. Кто ж знал?

Князь чуть отступил в тень старых яблонь и слив, растущих во дворе, посмотреть-то было на что. Над дружинниками видать благодать пролилась, узнать их сложно было. Даже придирчиво не мог князь ни одного из оных назвать некрасивым. Парни стали после похода видными, статными, простецкие морды как вроде отполировались , обточились, огранились, став если не красивыми, то уж привлекательными-то по-своему точно. Черты вроде и те же остались, но… даже узнать-то сходу было невозможно. А красавчик у чана с теплой водой, что кровь смывал с обнаженного торса, оказался тем самым Добрыней. Но только… никто б его ныне не назвал сыном Лушки-травницы. Как есть княжич. Плечи литые, гладкие, кожа, что сливки топленые, талия узкая мышцами обрисованная, волосы длинные прихвачены в хвост высокий растрепанный, черты лица точеные, брови вразлет, губы крупные да алые… на груди глифа рода. Ну это как и положено, это у всех. Только князю показалось, что она в глубине золотом отливает… что есть показатель крови непростой.

Тихо ушел он с лекарского двора. Получалось, выжили дружинники все, ну раненные есть, что нормально, но все же чудно…Получается и впрямь обход подоспел вовремя, потому как вышел ранее, чем обычно…

Оглянулся он на доверенного телохранителя, старого Хорея.

Ну как старого, матерого, словно вожак волколачный. Тот лишь понятливо шевельнул лохматой бровью с проседью. Знал, ради кого ходил князь на лекарский двор. Знал, с кем тот в свое время на травяных чердаках ночи кувыркался. Сам же ревущую перепевой болотной Лушку уговаривал, что Макар ей настоящим мужем будет, а с князем сказка это, блажь юная, кою лучше в тайне сохранить.

И ныне желанный Хорей гость на болотах. На травяной мед осенний, и на зимнюю медовуху. Всегда князю рассказывал между делом, как там Макар семью поднимает, где ему подмочь бы надо болотному стражу, а где тот и сам с усам.

— Прибыл ли Макар в поместье?

—Прибыл, князь. — отвествовал спокойно Хорей.

— Хорошо это. Пусть идет к моим судебным палатам. А жрец крови?

— Прибыл, князь. Его тоже проводят.

На продвижение ко двору сына от старшей жены, коего он за полгода до того сам проверял на знания, надежды было мало. Чтобы занять должность в палатах, следовало сдать императорский экзамен, и сдать в числе лучших. А там до такого было далеко, как до звезды.

Дядьки и наставники были пороты. Княгиня убивалась от жалости к дитятку ненаглядному, но в первую очередь расстроен был он сам — недоглядел.

Однако оставалась надежда, что парень молод, да и он сам не стар, время для науки есть, парню только за 20 перевалило... 10 лет в запасе. Но только три попытки — и первая по закону уж меньше чем через год. Решил — поднапрячься, нанял наставников, приставил воспитателя и учителей строгих.

Физическим совершенствованием занялись гридни доверенные, у них не забалуешь, однако характер княжич показал дурной. Чуть что, срывался на угрозы. Гридни молчать не стали. И только после порки назидательной попритих и гонор поубавил перед наставниками княжич. С науками было еще хуже, считать детинушка не мог, читал кое-как, и философии с историей не знал. От всех инструментов шарахался, слуха и голоса не имел. Так что розги стали частым гостем в учебных палатах.

Правда, позже князь узнал, что княгиня своей волей большую часть наказаний отменяла. Жалела недоросля. Что ей тоже было вменено в вину княжьими советниками. И даже пять палок отвешено.

В целом князь понял, что пока на старшего княжича нет надежи никакой.

Однако по усилиям его собственным и ближников дело княжье процветало, урожаи последнее время были дивные, травы редкие росли на радость алхимикам, кои издалека за ними приезжали, дикий мед пчелы исправно несли в домовины. Меды варились и настаивались. А варны множились, росли крепкими и послушными. Болотные порождения в княжьи земли не лезли, боясь застав матерых гридней-охотников, что получали участки, как и Макар, вдоль болот на обживание. Короче, казна прижимистого хозяевитого князя наполнялась на глазах последние годы. Вот и подумалось, что не мешает чуть внимания при дворе заполучить. А как заполучить его? Это заиметь надо человека своего.

Всяко, связи серьезные искать надо, ибо княжич явно экзамена императорского не сдаст. Да и чтобы те же поставки варнов для армии пробить, нужна поддержка. А значит, взятку надо платить не малую, но такое можно только по делу, а не абы кому, иначе — как вода в песок, деньги уйдут, а экзамен олух не сдаст, и поставки другому отдадут, у кого может и варны хуже, да связи лучше.

И тут клич прошел — про выбор невест для молодого императора. Это был шанс немалый своих людей во дворец заслать. Ведь к претендентке еще и свита полагалась, не малая... Тех же евнухов никто обратно потом не отошлет. Да и у наставников есть шанс за время присутствия при дворе найти себе место.

Учитывая, что претендентки были и куда более именитые, шансов задержаться и пройти отбор у девицы было мало... Хотя у его дочери степень родства была той самой, что лекари императорские рекомендуют. Уж пять поколений их кровь не роднилась с императорской. Домашний лекарь убеждал, что княжна в самом соку и совершенно здорова. О чем и отписал в своей грамоте. Тем не менее, взятка, данная в министерстве, была не маленькой. И нужный указ был получен.

Едва князь возрадовался, как последовали новые огорчения.

Княжна была звана пред светлые княжьи очи. Такто невместно князю посещать светлицы с девицами. Женский двор жил своими правилами.

Белокурая Анисья была внешне весьма хороша собой, быть может, слишком грудаста, недоследили мамки, плохо бинтовали девицу в отрочестве... Но это стало явно, когда князь взглянул на дочь сам и без всех этих покрывал да вуалей, в обычном домашнем платье... Тогда и выяснилось, что Старшая жена — княгиня Варвара мало уделяла внимания дочери. Подобное сложение было показателем неаристократического происхождения, низкой крови. Благородная девица должна быть статна, стройна, чиста кожей и изыскано тонка — словно былинка.

Его же дочь была сочна, крепка, круглощека, жопаста и грудаста. Мечта купца средней руки. Хотя сразу ясно — здорова и готова рожать. Это, видно лекаря и впечатлило. Редко увидишь сельскую стать у княжны.

За сие мамки да няньки были пороты уж по распоряжению княгини, все понявшей, едва та кинула взгляд на мрачного князя. Но дело сделано, не убрать, что отросло. Князь погневался, однако супругу наказывать слишком не стал. Все же старшая жена, а Анисья и впрямь — здорова, как самка варна в течку. Но бинтовать девицу начали, чтоб хоть как-то скрыть недостаток, и стол ее изрядно поубавили, оставив лишь малость, чтоб придать срочно изысканную хрупкость провинциалке. А так же усиленно стали заниматься светским этикетом, что все вместе крайне княжне не нравилось. Она требовала привычных пирогов да дичи в меду, а ей давали только тыкву на пару, да огурцы молодые для очищения кожи.

Бинты давили, учителя нудили.

А дворец — это множество церемоний и правил, в которых нельзя ошибиться, ибо ошибка может стоить жизни в этих владениях коварных царедворцев и евнухов. Но тут уж и княгиня стала непреклонна, проникнувшись возможностью стать частью императорской семьи.

Однако через месяц усиленных занятий княжна ночью тайно сбежала. За такое он прилюдно пообещал супругу лишить ее статуса, как лишил дочь непутевую. Жена рыдала на коленях против его терема двое суток, и прощена была только после того, как к ней присоединился её сын.

Вторая жена в это дело вмешиваться не стала. Её сыновья были при деле, на место наследника никак не претендовали. Один готовился в гвардию, что было естественно, умом не блистал, но был весьма ловок и силен, занимался с удовольствием с гриднями, всеми упражнениями и по слухам дружил с Добрыней, порой сбегая к нему в болота поохотиться на нетопырей болотных. Второй сын всегда шел по военной стезе, а вот старший изучал свитки, собираясь стать ученым и хранителем свитков, а то и жрецом крови. Таковой в поместье был особенно нужен. Ими князь остался доволен. Кто знает, может еще придется переигрывать очередность крови. А явно все к тому и шло.

После побега княжны проблемы посыпались, словно из прохудившегося мешка горох. Осерчал он, ведь неисполнение обязательств перед императором чревато опалой нешуточной — а под такое можно и небрежение, а то измену подогнать. Княжество на ноги крепко встало, желающие в новые князья из выслужившихся при дворе вторых и третьих сыновей дальней крови родственной императору или министрам всегда найдутся. Хорошо, что старейшины-дедья вспомнили об отосланной дочери наложницы, потому как на нее грамота сватовская пришла с суммой выкупа куда как значительной... Хоть мать ее и против была такого, в отличие от княгини, все после доверительной беседы поняла сразу и согласилась без слов лишних. Грамоту отослали в обратку с вежливым отказом.

Он тогда и бросил в сердцах, что ежели дочь Инин пройдет в гарем императорский, то быть Инин первой женой. Княгиня в обморок грохнулась и двое суток болела нервами. Ну, или показывала, что болеет. Тогда вдруг яд и всплыл. Но Инин не провинциалка, обучение придворное прошла в полной мере. Яд был выявлен и опознан. Исполнители сами с собой покончили до того, как к ним сведущие пришли.

Может потому он и стал после этого все подряд поверять, да не по ранжиру, а внезапно. И проблемы полезли из всех щелей. То варнов породистых недосчитался в стаде, вроде как в пределах разумных потерь, но все же? То обоз с травами с его ферм налетчики растребушили на границе. Больше попортили, чем взяли… а взяли, как водится, самое ценное. Вроде и убытки не большие, однако, регулярные. И как он понял, так оно всегда было. Просто вписывалось в «разумные потери». Старший дьяк аж занедоумевал, что это на князюшку нашло, ничего вроде необычного… потери не более, чем о прошлом годе, ну и получил двадцать палок. За радение и молчание.

Гридни и сведущие стали искать, и картина вовсе неприглядная нарисовалась. Кажется, он помимо своего, еще пару родов точно кормил и кормил не плохо. Хуже того, что дядьки донесли о разговорах соседей с наследником неподобающих. Материны родичи его почитай князем привечали и величали. А теперь вот еще и нападение на обоз княжны.

Но та была, ах хороша… такую не забудешь и из головы не выбросишь, хоть и ростом не мала, явно не в мать, изящную, как фарфоровая статуэтка, но такой стати величавой, словно уж императрица — не меньше. Это раздумье да сравнение породило внезапный вывод.

— Собирайте обоз, Радуня и Настасья едут на пансион в корзину Любавы до совершеннолетия! — сделал вдруг свой вывод князь.

Мамки-няньки заголосили, вторая супруга брякнулась в обморок. Радуне, дочери второй жены и Настасье, что от одной из наложниц, — было менее десяти лет. Больше девочек в семье пока не было. Были еще пара мальчуганов от наложниц, но те были младше трех лет. Последышами таких зовут. Ныне князь уж в зрелость вошел, всплесков былой страсти как небывало. Куда важнее стали дела рода да поместья, чем постельные утехи. Нет, силой его чресла обижены не были, но пожара в крови давно не наблюдалось.

Тут все заговорили: и что на дорогах не спокойно, и что куда же это кровиночек…в неизвестность, к людям чужим…

Князь только кулаком звучно стукнул.

— Через два дни чтоб были собраны! — князь в гневе — это весьма чревато. Последнее время суров князь, почти до жестокости.

Все поняли без слов, причины такого, ибо разница меж прибывшей княжной и сбежавшей Анисьей была разительная. Эта по двору хоть в саже и рванье, — проплыла белым лебедем, глазом огненным властным сверкнула так, что дворня языки попроглатывала, лбами брусчатку прошибая инстинктивно. Самого князя оговорила, и тот доволен остался, хоть другому бы палок иль плетей выдал в полной мере. Дружина гридней бывалых одно единодушное нашла для описания, когда расспрашивали их другие княжьи люди: «Хороша-а княжна-то дивно…»

-оОо-

Князь же, вернувшись в палаты, вкусив чашу меда с травами, воззрился на вызванного в его палати сына старшей жены. Уж считающего себя наследником.

— Готов ли наследник мой показать, чему обучился за год с наставниками? — сарказма парень видно в его словах не ощутил. — Запрос на тебя пришел к императорскому экзамену, Мартын.

Тот вскинул на князя глаза испуганные. Кто ж знал, что год так быстро минет?

— Так еще ж три месяца, батюшка?

—А запрос пришел уж. Персонально для тебя никто не будет экзамен проводить. Дата назначена, всех княжеских и дворянских детей твоего возраста собирают. Отправишься в путь вместе с сестрицей, благо дирижабль до столицы уж заказан. Распоряжения гридням я дам, — ласково улыбнулся князь, — наставников сюда! Ответ держать.

Те вошли и скромно встали в стороне.

— Наставник боя на мечах, умел ли Мартын в ратном деле?

— Есть данные, батюшка князь, но ленив недоросль, из трех тренировок одну посещает.

— А что же не докладывал ты мне о том, наставник?

— Княгиня повелела, словом вашим, что одной тренировки достаточно, устает вьюнош, и для наследника достаточно его умений, защитят его личные охранники от лиха.

— Ага. Защитят, стало быть? И на экзамене императорском тоже защитят? Гридня Макара ко мне!

Через несколько минут не молодой гридень вошел в палату, клянясь князю.

— Ты бывал на экзамене императорском, Макар.

— Да, князь.

— Экзаменуй Мартына. В мечи!

Княжич этого гридня не знал или не помнил, кто тот таков. Откуда батюшка его выписал? Но меч выхватил, чуть, правда, спутавшись в ножнах. А далее было пять минут позора. Показавшихся княжичу вечностью. Гридень гонял его по залу, отвешивая пинки и шлепки плоской стороной меча, да так, что княжич прикинул, что пару дней сидеть больно ему будет.

— Хам, холоп! запороть велю! — не выдержал княжич позора, сорвался на визг унизительный.

— Стоп, — отвествовал князь. — Кто тут кого пороть собрался?

—…— Проглотил остальное княжич.

— Ты, щенок, пока даже не наследник. Что тебя так где-то именуют, ничего не значит для министров. На то должна быть гербовая магическая бумага, и она будет только после сдачи императорского экзамена. Если министры признают тебя, недоросль, достойным управлять княжеством. Про то тебе матушка не говорила ли?

— Нет…— растерялся парень. Действительно матушка говорила только, что батюшка заплатит за все. И экзамен засчитают.

— Ну, так почитай указ императорский, который ты должен был изучить на философии, наставник, а читал ли Мартын свод указов государственных, княжеств касаемых?

— Нет, князь. Мартын плохо читает. Ни книг государственных, ни учений философских, ни манускриптов исторических Мартын не читал.

— Отчего не докладывали?

— Посылал я доклады, князь, у меня и дубликаты имеются, сделанные набором судейским. И наставник по числосложению через меня посылал и наставник изящных искусств. Мы все посылали, вот дубликаты, князь. Видно не дошли они до тебя, князь.

Князь внимательно просмотрел даты.

— Через кого посылали?

— Через воспитателя Мартына, Лада Лосева.

— И отчего же воспитатель у сына княжеского из иного рода?

— Так княгиня распорядилась, когда прежний воспитатель был ею наказан за чрезмерную строгость.

— Вот даже как. Княгиня много воли взяла именем княжеским распоряжаться. Ну, так может, Мартын одарен в этих искусствах от природы и может поразить экзаменаторов своими познаниями и умениями?

Далее последовал строгий экзамен по всем этим дисциплинам. Понятно, что юноша познаний никаких предъявить не мог.

— Ладно, верхом я знаю, что Мартын умеет варном и жеребцом управлять. С колесницей справится ли, наставник?

— Справится, — отвествовал тот спокойно.

Мартын немного приосанился. Верховую езду он любил.

— Луком владеет ли?

— Плохо, князь.

— Копьем?

— Нет, князь.

—Может ли вести ученую беседу и знает ли изречения мудрецов и людей великих?

— Нет, князь.

— Плохо. Что скажете наставники, сдаст ли экзамен Мартын?

— Нет по пяти пунктам. Есть шанс, что сдаст верховое умение, если как в прошлом году не совместят его со стрельбой из лука.

—В гвардейцы возьмут ли его?

—Нет, князь. Не владеет он на нужном уровне ни мечом, ни луком, ни копьем, ни боем кулачным.

— М-да. Не впрок пошли сыну моему нанятые за золото учителя. Значит так, выношу решение. Пиши, Жрец крови. Согласно вызову не ехать на экзамен мой сын Мартын не может, потому как пришел его возраст. Но учение не идет ему впрок. Не вижу смысла оплачивать ему дополнительные попытки. Ежели не сдаст он экзамена, то пусть пытается пройти в корпус гвардейцев императорских. При хороших отзывах начальства через пять лет род оплатит ему вторую попытку. Но ежели, завалит и туда отбор, то определяю его отдать в евнухи императорские. Точка.

Парень рухнул на пол каменный без чувств.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/931/86919