Готовый перевод Вкус Жизни: Глава 5

Глава 5 Хомяковы

Барин Хома Хомяков, в прошлом купец 1 гильдии и советник по торговле, был доволен. Он отбился, и семья останется жива–здорова. Фигня дело, что наверняка придется отбыть в дали-далекие. Давно пора было покинуть столицу с её интригами. Надоели. И Княжий совет надоел. Дума прогнившая. Мнут тесто разговоров, а что толку? Добром всё это не кончится.

Самые жесткие отколются, уйдут в далекие поместья, а там и до войны недалеко. Войско то у третьего, которого прокатили. А у Ивана некого на войско поставить. Салонные интриганы. А царство, оно защиты требует. Соседи такое в раз поймут. Южные степные кочевники тут в раз будут, только кликни. Это Они Царевича Бера боятся. Потому как тот их бьет, они ж живут по законам силы. А Иван пусть и не дурак, но дворцовый обитатель. Никуда дальше пригородной охоты не выезжал.

В это время лучше от столицы быть подальше. Его интуиция царедворца просто вопила, что пора уходить. Это сразу стало ясно, когда император слег с непонятной хворью, а всем стал заправлять Первый советник Лисьев, дед старшего царевича по материнской линии, постепенно заполняя дворец своей родней. Тот же глава гвардии Никита Лисьев был его племянником и род Лисьевых тоже входил в клан Лисьевых. Клан Лисьевых был магическим, и очень богатым. Им покровительствовал боярский орден с такой же фамилией. Не сказать, что крупный, но и не слабый. Лисьевы были царедворцами неведомо в каком поколении их глава носил титул князя. Как говорят, не благородного князя, то есть не несущего царской крови. Так что в Совете Великих князей у них голоса не было.

Министр Хома давно начал понемногу распродавать ближние к столице, дареные прежним правителем, да прикупленные по случаю поместья и земли. Наверняка отберут под теми или иными причинами. К клану Лисьевых он был нейтрален, но не поддерживал главного советника, всегда, будучи к нему в оппозиции. Дома и лавки неспешно и незаметно превращались в жемчуг и золотые монеты, каменья, артефакты и ценные пилюли.

Ушли знакомым помещикам виноградники и заливные поля. Стада и фермы. По достойной цене. Корабли речные и баржи были перепроданы в гильдию. Мастерские и небольшие цеха сменили хозяина. Знал он жадность Лисьевых. Знал. Дело угробят, но заберут.

Ушли доходные дома и таверны.

Так что к ссылке он на этот день был уже готов. Благо, что почуял недобрые ветры, едва Лисьев стал набирать силу, развернул свои крылья. Болезнь царя и едва не кастрированный сын стали окончательной точкой.

Указ о назначении матери наследника царицей был ожидаем. И прозвучал на второй день его ухода в опалу. Как и указ о его отставке на следующий день. Слава небу, что только отставке! Попутно царский евнух, зачитавший послание, пафосно передал, что семье Бар Хомяковых надлежит освободить государственную недвижимость. По-хозяйски оглядывая двор, словно тот уже его собственный.

Господин Хомяков хмыкнул и сообщил, что и не занимал никогда государственной недвижимости.

— …но предоставленное вам дворцовой канцелярией поместье? — Евнух взмахнул рукой, щедро окидывая окружающее этим жестом.

—...мне, как советнику торговли, было приписано государственное поместье в квартале Роз, но я отказался, поскольку уже имел свое поместье. То поместье стоит пустое, опечатанное Храмом. Что зафиксировано в царской канцелярии. А это закреплено кровью как родовое. Бумага об этом есть в городском совете. Но если не найдут, в Храме есть дубликат.

Евнух прокашлялся. Он такого явно не ожидал.

— Мы все уточним. Так же надлежит вернуть царские подарки.

—Мм? Какие подарки? — Натурально удивился Хомяков.— Вы хотите сказать, что я служил государству за подарки?

— Но виноградники южных склонов…

— ... никогда не были моими. Я арендовал их пару лет, но дара к виноделию не имея, счел неразумным продолжить аренду.

— мы проверим, — угрожающе прошипел евнух.

— …да во имя Неба!

Советник Хома только усмехнулся. Поместья, закрепленные кровью через храм, не подлежали изъятию. Они могли пустовать, но забрать их не могли. Даже если всю семью казнили, то войти в поместье мог лишь кровный наследник. Поэтому и предоставлялось « государственное» жилье служащим при дворце или городском совете чиновникам. Конечно, согласно рангам и статусам. Владельцы могли эти поместья обустраивать, перестраивать, что считалось хорошим тоном. Но в определенный момент, например, после отставки или по причине смерти чиновника — все это возвращалось в казну. Без компенсаций.

С подарками тоже такое дело. Если они проходили по бумагам, как награда, то их могли по суду изъять, если бы его уличили во взятках, к примеру.

И тут, едва прозвучало его обращение «да во имя Неба» все услышали колокол Храма неба. Царь умер. Мысленно Хома вознес хвалу. Больше никаких указов именем прежнего царя не будет. Пока новый не примет регалии. Все, что уже прозвучало – то прозвучало. Остальное осыплется пылью, как и царская печать. Магия!

Евнух подхватил полы своей рясы и сломя голову бросился к дворцу.

Хома усмехнулся ему вслед. Не успели его ободрать. На чуть не успели.

Итак, каждый день на площадях кричали новые указы. Кого могли из конкурентов — разорили. Хотя первым делом было утвердиться во дворце, тому и были те указы посвящены. Отправляли с отставку неугодных, объявляли должности нужным. Но следовало ускориться.

Стоило тайно уже закупить провиант, повозки, тягловых и верховых животных и убрать все это из столицы. Караванных домов в пригородах хватает. Он, будучи гильдейским, имеет не мало выходов на торговых людей. Так что определенные сведения и заказы были оправлены, куда положено, по гильдейской почте. Понемногу исчезали предметы роскоши из самого поместья, с его складов и хранов.

Торговые люди чутко реагируют на бури во власти. А тут трудно сказать, чем все закончится.

В поместье бывшего советника было тихо, но напряженно.

Похоронами царя по праву занималась царица, которую министры объявили вдовствующей правительницей до восхождения на престол ее сына, Официального наследника. Она бы может и осталась царицей, вот только этот момент был оговорен в законе наследования и восшествия. Так что ей пришлось довольствоваться ролью закулисной правительницы. Хотя по чести, сын не слишком её слушал, больше прислушиваясь к деду. Её это злило, но оба мужчины смотрели на женщину снисходительно. Так что Вдовствующая царица отрывалась на гареме сына. Царский-то она уже весь повы-ыполола...

Из гарема почившего царя мало кто выжил. Только ее личное окружение, придирчиво отобранное. Остальные, кто отравился, кто по простывал смертельно, кто получил шелковые шарфы.

Прислуге повезло чуть больше, царица прислугу за людей не считала. Главным было не попадаться ей на глаза. Были еще евнухи… но тем занимались её люди. Хотя гвардейских любимчиков никто не трогал, а ну как гвардейцы перекинутся на остальных? Шерстили только высшие эшелоны.

Похороны прошли надлежаще. Тело государя поместили в саркофаг в родовой гробнице. Увы, никто не знал, что государь был одарен. А потому надлежащие предосторожности выполнены не были.

Вместе с царем были живыми замурованы две его вторые жены, несколько особенно любимых им наложниц, евнухов и кое-кто из прислуги. Специально сберегли.

В целом все прошло очень торжественно и пафосно. На улицах города кормили бедных и поминали предков.

-оОо-

Мила сидела в изоляции до прихода кровей. Когда всем стало ясно, что она не беременна. Хотя, вроде как и беременной она не могла быть. Ну, девственницей-то она не была, но не считала такое чем-то невероятным. Она же современная девушка!

За это время она успела перессориться со всей прислугой. Никто не хотел её обслуживать, она же не госпожа! А служанка. Пришлось свою одежду стирать самой. И убираться в комнатке тоже самой. Это в этих-то условиях! Хорошо, что хоть еду приносили. Не самую вкусную. Но есть было можно. И посуду уносили.

Но вот чтобы помыться, приходилось идти в общественные купальни , где мылась вся прислуга. Самой для себя греть и носить воду. И самой её выносить. Купальни были общими и для всей прислуги и для младших евнухов. Те, что были рангом повыше, имели свои купальни при своих комнатах. Когда она была личной служанкой, то могла пользоваться купальней госпожи, когда та ей не была нужна. Сейчас о такой роскоши приходилось только мечтать. А тогда она еще была недовольна, потому что вода была после госпожи. Хоть та в ней и не мылась, а просто споласкивалась в душистой огромной ванне.

Туалет тоже был общим. « Дачным» — точнее полевым. Ужас. Его очищали магически раз в неделю. Господа пользовались горшками, которые самоочищались магически, когда закрывали крышку.

Ее прежняя госпожа давно была мертва, ее удавили после той ночи, когда «заболел» царь.

С тех пор она стала как бы рядовой служанкой. Первую ночь после выздоровления от наказания она провела в общей спальне и ей это совсем не понравилось. Потом её перевели сюда. Под надзор евнухов и медика. Медик заходил раз в несколько дней, считал её пульс. Ага через платок. Она не понимала, как тот может хоть что-то диагностировать? Шарлатан. Евнухи проверяли периодически, осматривая комнатку и её белье зачем-то. Все стало понятно, когда начались месячные. Евнух сделал какую-то пометку и ушел. Довольный. Только сказал, что когда она очистится, то пусть собирается опять в общую спальню прислуги. Этого ой как не хотелось. Ведь тот гвардеец обещал, что её определят в какие-то белицы!

Когда она «очистилась», Царица вызвала ее к себе, и долго рассматривала, как диковинное насекомое.

— Что мне с тобой делать? В гарем тебя не поместить…

—Почему это? – возмутилась нахалка.

— ..пять палок. За незнание этикета. И радуйся, что жива останешься. Ты не девственна. Таких белицами не берут.

Стоящий недалеко в сторонке евнух сделал себе пометку в свитке. Это означало, что слова приняты к действию. И про палки никто не забудет.

Мила хотела было еще что-то сказать, но решила промолчать. Этикет она и правда знала так себе. И уже поняла, что девственности тут придают некое особое значение. Было бы чему. Это её роман, и она тут главная! В романе героиня не чуралась личных отношений с понравившимися мужчинами. От чего те были без ума от ее особой страсти.. И она тоже действовала подобно. С гвардейцем это прокатило. Да и она не помнила, где ее героиня потеряла эту самую хваленую девственность. Кажется, она упоминала, что это случилось еще в поместье родителей с красавчиком-гостем. Но тот её брать в жены не возжаждал, особенно когда заметил кокетничающей с приказчиком. Она-то хотела на его ревность надавить, но… это осталось непонято.

—… наибольшая польза от тебя была бы в доме Хомяка нашего. Но ведь теперь там тебя сразу отравят.

—… почему это?— брякнула героиня, не успев затормозить.

— Еще пять палок. Потому что оговорила министра, но не убедительно оговорила. Осудить и казнить его не получилось. Имя его себе зачем-то присвоила. Какая ты ему дочь? Деревенская безродная приживалка. Кто после такого поверит твоим рассказам?

—…почему…— и она прихлопнула ладонями рот, испуганно глядя на царицу.

—… ну, хорошо. Хотя бы обучаема. Значит так. — Царица отпила чай, изящно удерживая чашку с крышечкой. — Попытаешься обратить на себя внимание Третьего царевича. После траура будет праздник в честь моего восшествия как царицы. Выступишь. Поёшь хорошо? Или Играешь?

— Танцевать буду, — вспомнила свой сюжет Мила.

— Хорошо. Спросишь у управляющих хозяйством евнухов все для костюма. — Евнух вновь сделал пометку.

— …а где я буду жить?

—… оставайся в той же комнате. Приставьте к ней евнуха. Пусть вобьет основы этикета.

Мила вспомнила, что по сюжету это был тот самый сын министра, который теперь Артурчик. И где мотается этот охламон? Кто будет за него отыгрывать сюжет? Или он не хочет вернуться? Она ощутила, что волосы шевельнулись. Ведь тот и не евнух…Он сбежал из комнаты очищения. Это переполошило весь дворец… черт, как-то она сразу про это и не подумала, этот паскудник нарушает её сюжет. Отсюда и все ее проблемы!!! А он... вот она ему задаст при встрече! Да как он смел пойти не по ее сюжету! Слов не было настолько, что она даже наказания не ощутила. И отлеживаясь в лазарете после палок, тут так было положено, уже успокоилась.

«Ладно, он, собственно второстепенный герой. Можно обойтись и без него. Стоит подумать, что она там будет танцевать… В книге ее костюм делал как раз евнух. Точнее воплощал её идею. А какой была её идея? Но она помнит, что ее воздушные рукава, которыми она взмахивала, покорили всех зрителей… ну ладно. Значит, главное — рукава…

Там вроде были вшиты артефакты иллюзий… взмахнуть вправо, волны. Взмахнуть влево, деревья... или что-то там такое…

Она устало растянулась на относительно широкой скамье, ошибочно именуемой ложем. Днем расстеленная на ней постель аккуратно скатывалась. И скамья становилась скамьей. В комнатке еще был столик, который можно было подвинуть к скамье, и сундук для всего остального. Вот и все. Настоящая конура. Это не теремные покои фаворитки. А она-то их еще критиковала. Хотя да, не терем царицы.

На следующий день ей пришлось побегать за хозяйственником. Тот, кажется, скрывался от нее специально. Но нужную ей ткань, наконец выдал. Потом следующий забег — чтобы выловить швею. Она осталась без обеда. Потому что теперь никто не приносил ей еду, а следовало ходить в едальню для прислуги к своему времени.

Наконец удалось переговорить со швеей. Но та была загружена заказами от наложниц наследника. Все они хотели показать себя. Её заказ сбросили ученице. Нет, швея на что-то намекала, может взятки ждала? Но Мила принципиально взяток не давала. Да и не было чем их давать. Так что обойдутся.

Гвардейца тоже найти не удалось. Тот, кто его замещал, женщинами определенно не интересовался. Ну ни капли. Голубая скотина. Но её дотошно расспросил, когда она последний раз видела этого Никиту Лисьева. Вот как того, оказывается, звали. Ну да ладно «постель не повод для знакомства», кажется этим тезисом гвардеец был так шокирован, что даже нормально сказал, что того давно никто не видел, и предполагается, что Скотина-Никита убыл в неведомые заморские дали. Чтоб его в армию не забрили. Это было понятно и знакомо.

Ощутив себя в ударе, она посоветовала парню использовать жир для губ( блеска тут еще не было) чтобы они выглядели блестящими, но не краску, поскольку у них красивый изгиб и это первое, что бросается в глаза на его лице. Однако накрашенные, они будут выглядеть вульгарно.

Кажется, она обрела если не друга, то приятеля.

Платье ей принесли накануне праздника. Ну что сказать, она это представляла не так. Артефакты ей все же удалось достать, и те показывали воду и листву, достались они за ночь с магом. Который чистил туалеты.

Она сама пришила бляшки с рунами к длинным рукавам верхнего платья. Наряды здешних красавиц были многослойными, чем состоятельнее – тем больше слоев и дороже ткани. Самое верхнее платье имело длинные до пола рукава. Но в них на уровне локтя имелись разрезы для рук, остальная часть висела хвостом. Которым и надлежало махать во время танца.

Примерив наряд, она осталась не столь довольна, сколь просто удовлетворена, что он есть. Остальное должно пойти по сюжету. Зачем репетиции?

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/1837/60050