Корентайн нежилась в ванне. Большая медная ванна была устлана чистейшим льном, а по поверхности воды плавали лепестки цветов. Её служанки были приучены, что юная госпожа терпеть не может масла в воде, поэтому и местной прислуге не позволили ничего добавить. Кроме того, Корентайн давно озаботилась собственными средствами гигиены, будь то мыла и шампуни, сделанные на основе мыльного корня, или духи, собранные по её личным предпочтениям. Это было дорого, но, слава всем Богам, Антуан д'Эстре пока что не бедствовал. К тому же её собственные предпочтения в косметике были значительно дешевле, чем то, чем пользовались остальные женщины семьи, так что отец не возражал.
Вот и сейчас, насладившись прекрасной ванной, несравнимой с бадьями в постоялых дворах, Корентайн вытерлась насухо большим полотном, заменявшим ей полотенце, а потом, надев сорочку, покинула ванную комнату и вернулась в спальню. С тех пор, как ручки маленькой девочки стали достаточно ловкими, чтобы обслуживать себя самостоятельно, она отказалась от услуг горничных, используя их лишь для мытья волос, их расчёсывания и укладки и, если наряды были слишком сложными, одевания.
Зная привычки хозяйки, одна из личных служанок стояла у двери спальни, чтобы вместе с госпожой войти внутрь, просушить её длинные, густые волосы, и расчесать их. Однако стоило девочке открыть дверь, как она замерла.
– Мадемуазель?
– Мне ужасно захотелось твоего лавандового молока, Мадлен. Ты не могла бы сделать мне его?
– Конечно, мадемуазель. Я тогда пришлю Полет, чтобы…
– Нет нужды. Пока ты закончишь, я как раз высушу волосы. А придёшь и расчешешь меня.
– Как Вам будет угодно, – служанка поклонилась и поспешила на поиски кухни.
Корентайн же, пройдя в спальню, плотно прикрыла дверь.
– Вы всегда вторгаетесь в спальни юных леди без приглашения, Анри?
Король Наварры в простых штанах и рубашке, чей ворот был достаточно свободен, чтобы открывать светлокожую мускулистую грудь, сидел на кровати, облокотившись спиной на один из столбиков, поддерживающих балдахин.
– Только когда знаю, что юная леди сама желает меня увидеть в этой самой спальне. Идите сюда, Кора, я помогу просушить Вам волосы, – фамильярно похлопал Генрих ладонью по кровати рядом с собой.
На его лице сияла лукавая улыба, но девочка спокойно подошла и, используя его колено в качестве поддержки, залезла на кровать с ногами, усевшись к нему спиной со скрещёнными ногами и протянув ему полотенце.
Генрих довольно усмехнулся и стал сушить волосы девочки.
Они несколько мгновений молчали, а потом одновременно заговорили:
– Так почему Вы здесь?
Снова повисла пауза, а потом мужчина и ребёнок тихо рассмеялись. Когда же смех прекратился, король Наварры предложил девочке отвечать первой.
– В эту комнату меня заселили, – лукаво сказала Корентайн. – Если бы я знала, что по ошибке меня поселили в Ваши покои, я бы непременно постучала, прежде чем войти.
Мужчина усмехнулся, но уточнять не стал, а девочка со вздохом сказала сама, на этот раз правду:
– Хотела было Вас предупредить, но, думаю, Вы уже в курсе.
– В курсе чего? – его движения были уверенными и сноровистыми, словно Генрих занимался не первый раз.
– Что Маргарита и Екатерина решили Вас навестить.
– И Вы даже знаете, зачем? – хмыкнул Анри.
– Только предполагаю, – пожала плечами девочка. – За последние шесть лет, прошедшие с Варфоломеевской ночи, Вы в значительной степени укрепили свои позиции среди гугенотов. Более того, сильно потеснив в этом вопросе своего двоюродного брата, принца Конде. Противостояние протестантов и католиков разрывает Францию на части, и Екатерина надеется с помощью Маргариты заставить Вас пойти на мировую, – на этих словах девочки, король Генрих хмыкнул, не став спорить с её "домыслами", но явно намекая на то, что он думает о попытках Медичи.
– Тем не менее, если позволите, я думаю, что это не основная цель Екатерины.
– О? Поясните?
– Я не слишком хорошо подкована в кальвинизме, но знаю, что он несколько строже смотрит на пороки, чем современные католики. А Маргарита… хм… простите, мне не хотелось бы случайно оскорбить Вас, но…
– Говорите смело, моя звезда, мне интересно.
– Моя мать довольно… несдержана в выборе кавалеров, но даже она признаёт Вашу супругу… прошу прощения, последней шалавой.
– Кем?!
– Женщиной, которая готова раздвигать ноги перед всеми, кто имеет достаточно привлекательный член между собственных ног.
Генрих на миг опешил от откровенности совсем юной ещё девочки, а потом в голос расхохотался, притянув её к себе так, что Корентайн оказалась лежащей у него на коленях.
– Моя звезда, Вы довольно интересны… и слишком откровенны. Что ж, должен признать, что меня не слишком интересует, чем занимается моя супруга. Так что…
Он смотрел на девочку сверху вниз, с удивлением подмечая, как прекрасно её лицо уже в столь юном возрасте. Он опасался смутить маленькую красавицу, отпугнуть подобным поведением, но девочка не торопилась вставать с его колен, продолжив говорить снизу:
– Позвольте, я поясню. С большой долей вероятности Маргарите станет здесь… скучно. Вы – очень гостеприимный хозяин, а потому не позволите даме, особенно своей законной супруге, скучать. А излишества вызовут неудовольствие. А ведь Вы, Ваше Величество…
– Анри, – поправил мужчина.
– Нет, в данный момент именно Ваше Величество, и без того очень несдержаны. Бог создал человека по своему образу и подобию, а потому им не подобает жить в монашестве, кажется так говорят ваши проповедники? Но это вовсе не означает, что необходимо жить в пороке.
– На что Вы намекаете, моя милая Кора?
– Ни на что, но будь я Вашей возлюбленной, и ни одна иная женщина не смогла бы привлечь Ваше внимание, а если бы попыталась… что ж, сама напросилась…
– О, Кора, так Вы не звезда, Вы маленький котёнок, который показывает коготки?
– Кто знает, Анри? Кто знает… думаю, Вам пора. Этого времени достаточно, чтобы приготовить лавандовое молоко и вернуться с кухни, – девочка поднялась с колен Генриха, забрала полотенце, и, как ни в чём не бывало, продолжила сушить волосы. Генрих наклонился, поцеловал её в макушку и отошёл к окну, но прежде, чем он сумел проститься, Корентайн обернулась и посмотрела на мужчину с волнением: – Только прошу Вас, мой друг, будьте осторожны!
– Всегда, моя звезда, всегда, – улыбнулся мужчина и покинул спальню через окно.
Едва он скрылся за окном, как в дверь постучали. Получив разрешение, вошла Мадлен, которая принесла лавандовое молоко, и пока мадемуазель его пила, служанка расчесала просушенные волосы. Потом девочка легла в кроватку и вскоре сладко спала.
На следующий день, к удивлению Генриха, девочка засобиралась в дорогу.
– Мадемуазель не желает погостить подольше? – не менее удивлённым выглядел и Этьен, который, собственно и привёл едва проснувшегося Генриха во двор, узнав, что мадемуазель д'Эстре собирается уезжать.
– Прошу прощения, но я бы не хотела, чтобы о моём пребывании здесь узнала Королева Мать и Маргарита Валуа. Особенно, если я хочу в будущем иметь возможность оказать вам помощь.
Они втроём стояли в тени большого дерева, наблюдая, как слуги готовят всё к отъезду.
– А Вы, моя звезда, собираетесь помогать мне и впредь? – усмехнулся Генрих.
– До тех пор, пока Вы меня не разочаруете, – честно сказала Корентайн.
– Если так, мне ещё более совестно отпускать Вас столь быстро. Дважды Вы пришли ко мне с советом, и, уверен, дважды он будет уместен. Возможно, я могу хоть чем-то отблагодарить Вас?
Корентайн посмотрела на короля Наварры с улыбкой и кивнула.
– Можете. Мне нужно два человека, которым я могу полностью доверять, притом, чтобы один хорошо знал португальский, несколько голубей или других способов связи с Вами, и тысяча экю.
– Португальский? – удивился Этьен.
– Кажется, я не зря сказал, что ты мне понадобишься, – хмыкнул Анри. – Что ж, моя милая Кора, Этьен хорошо говорит по-португальски, также читает и пишет на нём. Если всё ещё нужен второй человек, то мне нужно время, чтобы подобрать достойного человека. Так что, может быть, Вы останетесь ненадолго?
– Простите, месье, у меня не так много времени на то, чтобы подготовиться. Мне дали всего пять или шесть лет, так что я должна провести их с пользой.
– Но мы же ещё увидимся, моя звезда? – с улыбкой спросил Генрих Наваррский.
– Пока на то будет наша воля, – кивнула девушка. – Пришлите второго человека на помощь Этьену сразу в Португалию. Я по пути до границы объясню месье де Шевалье, что именно мне нужно в той стране, и они там уже будут разбираться.
– Тогда прошу меня простить, я ненадолго отлучусь.
Генрих ушёл в замок, чтобы вскоре вернуться с двумя шкатулками, намереваясь обе поставить в карету, но Корентайн его остановила.
– Деньги потребуются месье де Шевалье.
Мужчины удивлённо переглянулись, но всё же ту шкатулку, чтобы была больше и, очевидно, тяжелее, Генрих передал Этьену, а вторую всё же вручил девушке.
– Примите это от меня на все прошедшие дни рождения. Тогда Вы не посчитаете, что я излишне чрезмерен.
– Благодарю, Анри.
Корентайн поклонилась по-мужски, так как была в брюках, и реверанс смотрелся бы крайне комично.
– Я был рад вновь Вас увидеть.
Девочка внимательно посмотрела на будущего правителя Франции и вдруг широко улыбнулась.
– Я счастлива, что Вы меня не забыли, Анри! Всего доброго!
Вскоре они покинули замок в Нераке, отправившись дальше на юг. Этьен был рад, что для разговора со странной девочкой не надо трястись в карете, но был удивлён темой, которую обсуждала мадемуазель д'Эстре.
– Вы хотите, чтобы я начал дело с португальскими торговцами, а потом оформил его на Вас?
– Да. Список необходимых товаров я, естественно, напишу, как вести дела, что закупать, по каким расценкам продавать. Естественно, я не прошу Вас лично стоять за прилавком, но хочу, чтобы вы следили за этим, особенно по началу, когда всё будет казаться крайне странным и неприбыльным.
– Но, простите за откровенность, зачем Вам это?
– Я хочу быть богатой, – улыбнулась девочка. – Настолько богатой, чтобы любой правитель Европы не мог отказать мне в просьбе.
http://erolate.com/book/3457/83421
Готово:
Использование:
