Неожиданно Ли Цзинлун, будто бы что-то вспомнив, побежал в передний зал. Там он посмотрел на Меч мудрости Ачалы. Великая дхарма Ачалы, казалось, охраняла весь мир. И внешний вид этой священной реликвии один в один совпадал с черным ржавым мечом в руках Ли Цзинлуна.
– Это великий Меч мудрости, что способен подчинять яо и уничтожать мо, – объяснил Цю Юнсы. – Ходят слухи, что в мире не существует зла, которое он бы не мог сразить.
Хунцзюнь взглянул на Ачалу, а затем на меч Ли Цзинлуна и нахмурился. Юноша думал только об одном: как этот клинок смог пробить его Пятицветный свет? Чун Мин говорил, что это сильнейший в мире барьер, который защитит даже когда гора Тай начнет рушиться.
– Если использовать это оружие по назначению, – начал утешающе Цю Юнсы, – то для вас, адъютант, если вы хотите стать экзорцистом, не имея магической энергии, это уже и не мечта вовсе. Нужно узнать, на что еще способен этот меч.
Ли Цзинлун кивнул и убрал меч в ножны. Все обменялись многозначительными взглядами. Они поняли, что вчера Ли Цзинлуну пришлось многое вытерпеть. Он ничего не говорил, и никто не спрашивал. Теперь же, если взглянуть на его нынешнее выражение лица, можно было понять, что адъютант экзорцистов приобрел некоторую уверенность в себе.
– Мы продолжим наше расследование сегодня, – сказал Ли Цзинлун. – Знайте, какие бы слухи не ходили по столице, мы исполняем свой долг, и другие нам не указ.
Все согласились. Ли Цзинлун сказал Цю Юнсы и Хунцзюню стать первой командой, А-Таю и Мо Жигэню – второй, сам же он решил действовать в одиночку. Цю Юнсы и Хунцзюнь отправятся узнавать, где живут кандидаты на государственный экзамен. А-Таю и Мо Жигэню предстояло снова посетить Пинканли и узнать о кандидатах, что недавно посещали этот квартал.
– Это точно необходимо, адъютант? – спросил А-Тай. – Почему бы сначала не придумать, как…
– Неважно, что с дворцом Дамин, – перебил его Ли Цзинлун. – Если мы скажем, что дело закрыто, я в это ни на каплю не поверю.
Все взглянули на Ли Цзинлуна, он обернулся и произнес:
– Я, конечно, не пытаюсь тут расхаживать с важным видом, но вам не кажется подозрительным то, что неожиданно нашелся иссохший труп, у которого нет имени и которого никто не ищет?
– Хорошо, – кивнул Цю Юнсы. – Мы послушаемся и проведем расследование.
– А что насчет вас? – обратился Хунцзюнь к адъютанту. – Пойдемте с нами.
– У меня есть кое-какие дела, – бросил мужчина, хмурясь.
Хунцзюнь потянул Ли Цзинлуна за рукав и сказал:
– Давайте пойдем вместе.
Ли Цзинлун тут же рыкнул:
– Не тяни! Это правительственное учреждение! Подобное поведение в высшей степени неуместно!
После он спешно покинул Отдел экзорцизма.
Полдень. Разум Хунцзюня все еще был немного затуманен, юноша лишь бесцельно следовал за Цю Юнсы, чтобы заняться расследованием. Впервые Хунцзюнь работал с кем-то другим, а не с Ли Цзинлуном. Зачем его вообще поставили в одну команду с Цю Юнсы?
Невероятно высокий Цю Юнсы держал в руках складной веер и двигался, словно ветер. Он шел, а после останавливался и ждал Хунцзюня.
– Пойдем в Императорскую академию¹, – сказал Цю Юнсы. – Ты проголодался? Давай тогда выпьем чего-нибудь и отдохнем?
¹ Императорская академия (кит. 国子监) – Гоцзыцзянь, букв. «Академия сынов государства», главное высшее учебное заведение императорского Китая, ныне – музей в Пекине.
– Я не настолько ненасытный, – махнул рукой юноша. – Как можно за столь короткое время проголодаться?
– Очевидно, адъютант поставил нас вместе, чтобы мы не отлынивали от работы², – подумав, с улыбкой пробормотал Цю Юнсы.
² Отлынивали от работы (кит. 摸鱼) – заниматься посторонними делами; имеет также значение «ловить рыбу». Т.е. мы не можем ловить рыбу = мы не можем отлынивать от работы.
– Когда вы начнете ценить способности адъютанта? – со всей серьезностью поинтересовался Хунцзюнь.
Цю Юнсы от души рассмеялся.
– Адъютант прекрасный человек, просто он оказался не таким, каким мы его себе представляли изначально. Это наша ошибка. Но… – он, передумав, убрал веер и повернулся к Хунцзюню. – А ты, Хунцзюнь, почему ты сразу поверил в него?
На мгновение юноша задумался, но все же ответил:
– Может быть, дело в Лампе сердца.
– Лампе сердца? – удивился Цю Юнсы.
Поскольку все пришли сразить главу яо, Хунцзюнь не скрывал больше правды. Он рассказал о том, как Лампа сердца попала в Ли Цзинлуна по ошибке. Цю Юнсы что-то промычал, а потом сказал:
– Значит, вот в чем дело… Неудивительно, что ты везде следуешь за ним еще с первого дня своего назначения на должность экзорциста. А мы все думали, что же с нами не так.
Хунцзюнь тут же отмахнулся, сказав, что ничего подобного не было. В это же время Цю Юнсы пробормотал: «Если у него Лампа сердца, возможно, этот человек получит то, чего он действительно желает».
Хунцзюнь почти ничего не знал о величии этого артефакта, однако Цю Юнсы разбирался в магическом оружии, а потому мог знать способ вынуть Лампу. И когда Хунцзюнь собирался спросить об этом, они уже добрались до Императорской академии. Цю Юнсы жестом показал, что сначала стоит разобраться с их расследованием.
Люди то заходили в академию, то выходили из нее. В пятый день следующего месяца пройдет императорский экзамен, так что здесь собралось более шести тысяч человек со всех уголков страны. Чем ближе был экзамен, тем строже становились меры безопасности: чтобы не допустить никаких утечек вопросов или подмен, все, кто приходил в академию, обязаны были пройти полный личный досмотр. Все книги должны были остаться за пределами академии, а каждый приходящий – иметь при себе знак Императорской академии. Стоя снаружи, Цю Юнсы и Хунцзюнь внимательно следили за снующими людьми. Цю Юнсы, затаив дыхание, ждал. Когда же у входа собралась толпа, он впихнул в нее Хунцзюня.
– Ах! Ван-сюн! Ван-сюн, подожди меня! – завопил Юнсы и, увидев проходящего мимо мужчину, пихнул Хунцзюня. – Быстро, я забыл свой знак…
У входа Юнсы, как и многих ученых, быстро обыскали.
– Где ваш знак?
– Ах, я забыл взять его с собой! Я вернусь и заберу его! – затараторил Юнсы.
Люди позади уже начали возмущаться и просили стражу поторопиться. Стражник стал терять терпение, но, ничего не найдя, все же впустил мужчину. Затем пришла очередь Хунцзюня, но ничего найдено не было. Когда он собирался идти дальше, у него спросили:
– Где ваш знак?
– Стоять! Ни у одного из вас нет знака? Ты, что впереди, стой! Вы откуда?
Хунцзюнь кашлянул, не зная, что делать. Цю Юнсы подошел к стражникам и сказал:
– Он из Ху, он не понимает вас! А знак у меня в комнате! Ах, мой знак!
– Хай ме хоу би! Мой дражайший танский друг! – рассмеялся Хунцзюнь, тут же приходя в себя.
Хунцзюнь хотел уже ступить вперед и обнять его, но ученые позади уже были готовы взорваться. Двое стражников застряли у входа, и им ничего не оставалось, кроме как пропустить Хунцзюня и Цю Юнсы.
Постоянно оглядываясь, Цю Юнсы вел Хунцзюня по боковому коридору.
– К счастью, нам удалось пробраться. Давай поищем надзирателя.
– А почему мы просто не перелезли через стену? – поинтересовался Хунцзюнь.
В представлении Хунцзюня и Императорский дворец, и дворец Дамин, и Императорская академия – все были словно ровные дороги, лишь цвет стен разный. Цю Юнсы почувствовал себя дураком после этого вопроса. Действительно, почему они просто не перелезли?
– Сила не всегда является решением всех проблем.
Когда экзорцисты добрались до комнаты надзирателя, Цю Юнсы объяснил, что ищет своих односельчан и жестом попросил Хунцзюня написать три имени. Надзиратель сообщил, что все они находятся в Т-образном здании со стороны сливового сада. Затем Цю Юнсы и Хунцзюнь вдвоем вернулись в длинный коридор, прошли через боковой зал и собирались войти в сливовый сад.
Боковой зал был построен так, чтобы каждый ученый мог прийти сюда и поговорить с товарищем за чаем. Хунцзюнь и Цю Юнсы быстро скользнули мимо него, но тут юноша неожиданно остановился и заглянул внутрь.
– Что такое? – спросил Цю Юнсы.
– Ничего…
– Доверься своему чутью, мы же здесь ведем расследование.
– Я чувствую что-то знакомое… – сказал Хунцзюнь.
– Ты можешь описать конкретнее? – Цю Юнсы искоса взглянул на юношу.
Хунцзюнь чувствовал себя, словно дома, и это настораживало. В боковом зале собралось около сорока человек разных возрастов, все они перешептывались и смеялись.
И тут какой-то молодой мужчина, склонив голову, прошел и толкнул Хунцзюня, заставив того потерять равновесие. Незнакомец мгновенно извинился, поклонившись с вытянутыми руками, а после взглянул на Хунцзюня.
Молодой ученый выглядел худым и гибким, он казался моложе Хунцзюня. Заметив беспокойство в глазах незнакомца, Хунцзюнь рассмеялся и махнул рукой, говоря тем самым ему не беспокоиться. Учёный зашел в боковой зал с улыбкой на лице, очевидно, весьма довольный собой.
Смотря на это действие, Хунцзюнь ощутил себя словно во дворце Яоцзинь. Все молодые люди там воплощали в себе разных птиц, и во всем дворце Яоцзинь царила атмосфера яо, но возвышенный и чистый характер Чун Мина превратил ее в нечто бессмертное³.
³ Нечто бессмертное (кит. 不食人间烟火 )– дословно «не есть приготовленную людьми пищу»; обр. покинуть светский мир, отречься от мира, быть над материальным, свободный от мирских забот.
– Яо, – сказал Хунцзюнь.
Ничего не говоря, Цю Юнсы развернулся и вошел вместе с Хунцзюнем.
– Ты тоже это чувствуешь, да? – прошептал юноша.
– Яо буквально врезался в тебя, а ты этого даже не почувствовал?
Не существовало такого волшебного предмета, как магическое зеркало. Хунцзюнь мог чувствовать яо только с близкого расстояния. После этого двое экзорцистов зашли в зал.
– Хватит так озираться, – чинно сказал Цю Юнсы Хунцзюню и улыбнулся. – Молодой человек, здесь есть поджаренный рис. Не желаете выпить чаю?
– Да! Давай!
Хунцзюнь больше всего любил чай, приготовленный Цю Юнсы. Запекшиеся, хрустящие ароматные чайные листья, заваренные с молотыми семенами кунжута и посыпанные потом зернами проса, заставляли рот таять изнутри от мягкой и насыщенной сладости. Это лучшее, что помогало человеку освежиться.
– Притворись безобидным, каким обычно кажешься, – улыбнулся Цю Юнсы. – Осмотрись. Тот, кто не перестает на нас смотреть – яо. Дай мне знать, если заметишь что-то подобное.
Хунцзюнь кивнул и стал с любопытством чужестранца осматриваться. В боковом зале стояло несколько рядов столов, под которыми находились чайники и печки. Снаружи осень тянулась очень долго и очень раскатисто: небо то поражалось своей чистейшей синевой, то величием белых облаков, иногда проплывающих мимо. А сияющее солнце делало из этой просторной комнаты место для лености и отдыха.
Ученые наслаждались беседами. Но кто-то мельком посматривал в сторону экзорцистов.
– Некоторые здесь наблюдают за нами, – улыбнулся Хунцзюнь. – Разве не слишком много яо получается, если основываться на твоем условии?
– Это действительно логово яо, – неискренне улыбнулся мужчина. – Однако мы не можем начать действовать сейчас, иначе Императорская академия окажется в руинах. Адъютант точно расплачется.
Хунцзюнь заметил троих ученых, что весело и шутливо болтали, пока четвертый юноша из их компании кипятил воду. Никто не говорил с ним или обращал внимание на него. Выглядел этот человек очень скучающим, он повернул голову и посмотрел на двор. Через некоторое время его взгляд сместился и встретился с Хунцзюнем. Молодой человек улыбнулся ему.
В этой улыбке чувствовалось какое-то женское очарование. Сердце Хунцзюня дрогнуло, а сам он покраснел до кончиков ушей.
Хунцзюнь неловко улыбнулся, а Цю Юнсы поинтересовался:
– Что это за яо?
– Вероятно, лиса, – ответил юноша, повернувшись к своему напарнику.
Эта улыбка… Хунцзюнь ясно почувствовал эту очевидную попытку очаровать его магией.
Молодой человек и правда поднялся и направился к ним. Сев за стол, он снова улыбнулся и сказал:
– Какой ароматный чай.
Хунцзюнь сильно удивился, но Юнсы наоборот не проявил никаких эмоций.
– Он должен еще немного покипеть, и тогда будет готов. Терпение. Как вас зовут?
– Ду Ханьцин, – ответил юноша с длинными изящными бровями⁴, словно слезящимися глазами и хрупким станом. Положив руку на стол, он скользнул по лицу и груди Хунцзюня. Приблизившись, он сказал. – А вас, господа?
⁴ Изящные брови (кит. 柳叶眉) – брови, как листья ивы [глаза, как косточки абрикоса]; обр. о красавице.
«Ах! Не так близко!» – подумал Хунцзюнь, когда Цю Юнсы представил их обоих.
– Цю Юнсы из Ханчжоу. А это мой кузен, Сяо Хунцзюнь. Хунцзюнь, вы с этим юным ученым должны быть одного возраста. Вы можете стать хорошими друзьями.
– Вы только приехали в столицу? – спросил Ду Ханьцин, не сводя взгляда с Хунцзюня. – Экзамен пройдет пятого дня следующего месяца.
Хунцзюнь чувствовал тревогу, зная, что его собеседник – лис из племени яо. Но прежде чем он успел об этом подумать, Цю Юнсы протянул под столом свою ногу к его и пнул Хунцзюня, даже не моргнув глазом.
Хунцзюнь не знал, что ему делать. Заглянув в глаза Ду Ханьцина, он тут же засмеялся.
Ду Ханьцин тоже не удержался от смеха.
– Сколько тебе лет? – спросил он.
Экзорцисты назвали свой возраст. Хунцзюнь оказался на два месяца старше Ду Ханьцина, поэтому последний изменил свое обращение и стал называть Хунцзюня «гэгэ». Когда их спросили, где они живут, Цю Юнсы ответил, что они поселились у родственников и пришли в академию разузнать все, а также познакомиться с другими учеными.
– Ты так молод, но все равно сдаешь государственный экзамен? – удивился Хунцзюнь. – Это же так тяжело.
Ду Ханьцин сначала рассмеялся, а потом объяснил:
– Моя семья бедна, поэтому она надеется, что я получу почетное место чиновника после экзамена.
После юноша потянулся и стал играть с перьями на нефритовой подвеске Хунцзюня, что висела у него на поясе. Хунцзюнь, испугавшись что Пятицветный свет атакует собеседника, прижал подвеску. Цю Юнсы тут же объяснил:
– Это оберег.
Ду Ханьцин кивнул. Тут кто-то позвал его, и он пошел заварить чай другим ученым, как только закипела вода.
Хунцзюнь, осматривая Ду Ханьцина, мог думать лишь о том, убивал ли он людей, и скольких, если да. Цин Сюн рассказывал, что лисицы относятся к тем яо, которые лучше всего умеют манипулировать чувствами и очаровывать людей. Лисы наиболее похожи на людей в плане проявления эмоций: счастье, гнев, радость и печаль. Но также они были самыми обиженными существами. Несмотря на явное сходство с людьми, различные проявления которого они очень ценили, физически они все еще оставались яо.
– Он вернется, – сказал Цю Юнсы Хунцзюню и всучил ему в руки белого нефритового Будду. – Отдай ему это.
– Он не подойдет.
– Ошибаешься, – вздохнул Цю Юнсы. – Ты понравился этому юноше. Это совершенно очевидно. Какое счастье, что адъютанта Ли здесь нет.
– Адъютанта? – задумался Хунцзюнь.
Ду Ханьцин действительно вернулся, как только приготовил чай. Казалось, некоторые из его друзей просто пользовались им и не считали за равного.
Хунцзюнь уставился на юношу. Лицо последнего покраснело, он с улыбкой спросил:
– Почему ты продолжаешь смотреть на меня?
– Ты действительно хорош собой, – ответил Хунцзюнь. Ему казалось, что хрупкая внешность слабой ивы⁵ Ду Ханьцина действительно обладала необъяснимым очарованием.
⁵ Хрупкая внешность слабой ивы (кит. 弱柳扶风) – досл. молодая ива, колеблющаяся от ветра. Отсылка на отрывок из романа Цао Сюэцяня «Сон в красном тереме». Полный отрывок выглядит так: 闲静时如娇花照月，行动处似弱柳扶风, перевод у этого: «Когда покоится – словно грациозный цветок смотрится в воду, когда движется – словно молодую иву колеблет ветер». Сравнение с ивой в данном контексте означает слабость тела, но при этом нежные и женственные движения.
– Ты увлекаешься поэзией? – поинтересовался Ду Ханьцин.
– Да! – мгновенно ответил Хунцзюнь.
– И кто тебе нравится?
– Ли Бо! Он мой самый любимый поэт!
– А я предпочитаю Ван Чанлина.
Так Хунцзюнь начал с воодушевлением обсуждать поэзию. Он признал, что, несмотря на сущность яо, Ду Ханьцин неплохо разбирался в поэзии. И чем больше Хунцзюнь говорил, тем большим энтузиазмом он наполнялся. Совершенно забыв, что говорит с лисой, юноша пытался заставить собеседника признать талант Ли Бо, но вместо этого Ду Ханьцин начал чуть ли не задыхаться от ярости.
Взглянув на запад, Цю Юнсы улыбнулся и сказал:
– Пойдем?
– Я не с вами разговариваю, – ответил Ду Ханьцин.
– Как тебе вот это? – рассмеявшись, спросил Хунцзюнь.
Юноша поставил на столик нефритового Будду, подтолкнул его к Ду Ханьцину и сказал:
– Тебе же нравится нефрит, да? Я заметил, что тебе понравилась моя подвеска на поясе, но это подарок отца, поэтому я не могу просто так отдать ее тебе. Возьми вместо подвески вот это.
Хунцзюнь всегда казался невежественным, но лишь до того, как люди начинали узнавать его получше. Но, когда он начинал говорить, у него поднималось настроение и появлялась энергия. Он не мог не подружиться с Ду Ханьцином. Ду Ханьцин был очень тронут, получив статуэтку Будды. Юноша взглянул на Хунцзюня.
– Я приду к тебе завтра в гости, – сказал Ду Ханьцин.
– Что? – замер Хунцзюнь. – Не стоит.
Слишком опасно идти лисице прямо в Отдел экзорцизма.
– У нас дома слишком много родственников, – попытался исправить ситуацию Цю Юнсы. – Как насчет того, чтобы вы встретились где-то в городе?
Хунцзюнь кивнул и договорился встретиться с лисом под мостом Лишуй.
В сумерках Ли Цзинлун вышел из дома четы Фэн.
Фэн Чанцин, опираясь на трость, стоял в дверях.
– Наконец-то дело двинулось с мертвой точки, – сказал он. – Прежде ты никогда бы не смог о таком спросить.
Ли Цзинлун молчал.
– Я понимаю твои стремления, – добавил мужчина. – Просто быть чиновником при дворе – это не то, что ты думаешь. Они скрывают очевидную правду⁶. И когда ее невозможно больше скрывать, у тебя появляется шанс.
⁶ Скрывать очевидную правду (кит. 欺上瞒下) – досл. обманывать начальство и утаивать от подчиненных.
– Боюсь, будет слишком поздно, когда это время придет, – сказал Ли Цзинлун.
– Для них, – начал Фэн Чанцин, – никогда не бывает слишком поздно. Иди и составь хороший план.
Все это время Ли Цзинлун хмурился. Послушав своего брата, он забеспокоился еще больше.
Смеркалось. Хунцзюнь и Цю Юнсы покидали Императорскую академию. И тут юноша вспомнил, что они не проверили троих мужчин.
– В том зале… одни превратившиеся в людей лисы-оборотни⁷, – сказал Цю Юнсы.
⁷ Лиса-оборотень (кит. 狐妖) – хули-цзин, лиса-оборотень.
У Хунцзюня отвисла челюсть.
Пока Хунцзюнь увлеченно болтал с Ду Ханьцином, Цю Юнсы слушал разговоры вокруг. Когда имена говоривших достигли его ушей, он заметил кое-что еще.
– Лисы-оборотни?
– А кто еще? Какая лиса захочет потратить десяток лет на то, чтобы подготовиться к экзамену? – сказал Цю Юнсы. – Видимо, как только ученые прибыли в Чанъань, их заменили лисицы. Теперь у всех у них острые подбородки и персиковые глаза, их нетрудно распознать. Вот только раньше я об этом даже не думал.
– Но что тогда случилось с настоящим человеком? – спросил Хунцзюнь.
Цю Юнсы взглянул на юношу. Они оба вспомнили тот иссохший труп, спрятанный под кроватью Цзинь Юнь, и покрылись мурашками.
http://erolate.com/book/3616/89515
Готово:
Использование:
