Глава 36: «Лин Сяо и Гу Минсю» (Часть 1).
Первый день съёмок «Чёрных туч» прошёл гладко.
Этот фильм был, по сути, личной биографией Лин Сяо – от его подъёма к славе и до его смерти, что говорит о жизни этого человека, который на вид казался самым обычным, но на самом деле был потрясающим.
Лин Сяо никогда не ввязывался в скандалы; хотя он и пережил недолгий трудный период, в основном его жизнь была яркой. Он жил честно и чисто, жертвуя деньги начальным школам в горных районах. Говаривали, что после оплаты дорогостоящего медицинского счета, у него на счетах остались лишь шестизначные сбережения. Большую часть своих доходов за последние два десятилетия он стабильно жертвовал на благотворительность.
Дело не в том, что в мире нет хороших людей; нет. В мире есть хорошие люди, но они никогда не заканчивают хорошо.
Чтобы идеально сыграть эту роль, под руководством режиссёра Ляна Жун Сюй побеседовал с несколькими хорошими друзьями Лин Сяо. Чем больше он узнавал о нём, тем больше проникался этим простым и добрым человеком. Жун Сюй считал себя не самым добрым из людей, но был уверен, что если бы рядом с ним действительно появился такой человек, у него просто не могли появиться злые мысли в отношении него, ни при каких обстоятельствах.
Поэтому, когда Жун Сюй играл Лин Сяо, он вечно улыбался, когда только мог.
Надев костюм, он поднимал губы в улыбке и продолжал улыбаться всё время съёмок, до тех пор, пока вновь не переодевался.
Как сказал один хороший друг Лин Сяо: «Он очень любил улыбаться. На самом деле, за исключением того времени, когда он был на самом дне, он всегда был весел и постоянно улыбался. Но хотя он и был в депрессии в то время, он всё ещё был очень оптимистичен. Почему же... почему Небеса забрали такого хорошего человека так рано?»
Под «самым дном», которое он упоминал, подразумевалось препятствие, с которым Лин Сяо столкнулся через три года после своего дебюта.
В то время Лин Сяо был самой яркой звездой на китайской музыкальной сцене. Хотя его внешность не была выдающейся, его пения вполне хватало, чтоб оправдывать такой статус. Но, в конечном счете, возможности людей были ограничены. В конце концов, и в творческой карьере Лин Сяо появился серьёзный барьер.
Он не мог написать хорошую песню.
Какой бы хорошей ни была его песня, ему постоянно казалось этого недостаточно. Хотя его менеджер и музыкальные продюсеры называли написанные им песни великолепными, Лин Сяо не был ими доволен. Таким образом, в течение этого времени Лин Сяо не выпускал никаких новых песен (на протяжении целого года), пока не встретил Гу Минсю.
***
Последней сценой первого дня съёмок была совместная сцена Жун Сюя и Цинь Чэна.
Перед съемками Ло Чжэньтао нервничал даже сильнее, чем сам Жун Сюй. Он помог подготовить небольшой пакет с водой, чтобы согреть Жун Сюю руки, и помогал ему повторять текст снова и снова. Позже, даже Ло Сяоцин, актриса третьего плана, подбежала к ним и нервно спросила:
— Жун Сюй, Вы... Вы готовы?
Глядя на их нервные лица, юноша не мог удержаться от смеха.
Жун Сюй повернул голову, сначала посмотрев на своего менеджера, а затем на молодую актрису с округлёнными от волнения глазами. Некоторое время он поразмышлял, вспоминая, после чего, наконец, спокойно спросил:
— Помнится мне… в следующей сцене актёром, кажется, буду я, а не вы?
Ло Чжэньтао и Ло Сяоцин ответили в унисон:
— Конечно, Вы, ах!
Жун Сюй медленно развёл руками.
Итак, поскольку играть должен был он, а не они, почему эти ребята нервничали больше, чем он сам?
Независимо от того, насколько сильной была их нервозность, съёмки всё равно должны были состояться. Вскоре сотрудники полевой службы пришли сообщить Жун Сюю, что освещение, реквизит и камеры уже готовы. Жун Сюй слегка кивнул, позволил гримёру подправить его образ, а затем направился на съёмочную площадку.
Он только подошёл к режиссёру Ляну и поднял голову, когда внезапно увидел эту пару глубоких тёмных глаз. Его сердце невольно замерло на секунду, но Жун Сюй взял себя в руки, слабо улыбнулся Цинь Чэну и сказал:
— Плодотворной работы.
Цинь Чэн молча протянул руку, и манящий голос мужчины раздался в ответ:
— Плодотворной работы.
Несмотря на то, что Жун Сюй был сбит с толку, он всё же протянул руку и ответил на рукопожатие. Почему Цинь Чэну так нравится пожимать людям руки!?
Он вспомнил, что когда они впервые встретились, этот человек тоже без конца пожимал ему руки. Это его способ выразить своё дружелюбие?
Отбросив все эти мысли, Жун Сюй улыбнулся и вежливо промолчал.
Вскоре Жун Сюй и Цинь Чэн встали на место, где был установлен свет, и все шесть подготовленных камер зафиксировались на них.
Режиссёр Лян шепнул своему помощнику на соседнем стуле:
— Цинь Чэн молодец – он хорошо заботится о Жун Сюе.
Помощник режиссёра удивленно спросил:
— Разве? Но ведь он не репетировал с Жун Сюем заранее...
Режиссёр Лян рассмеялся:
— Да что ты знаешь. Он, вероятно, хочет сначала понять для себя, каков уровень актёрского мастерства Жун Сюя, а уже потом позаботиться о нём? Первоначально эта сцена должна была сниматься послезавтра, но вчера Цинь Чэн попросил меня перенести съёмки, чтобы он мог позаботиться о Жун Сюе. Понимаешь?
Помощник режиссёра молча кивнул, делая вид, что ему всё понятно, хотя на самом деле ему ничего не было понятно.
Режиссёр Лян повернул голову, окинув взглядом съёмочную площадку. Убедившись, что всё готово, он кивнул.
Съёмки сцены официально начались!
***
Услышав звук хлопушки, Жун Сюй двинулся вперёд, выйдя через дверь студии звукозаписи и пройдя по чистому и опрятному стеклянному коридору. Огни ярко освещали коридор, а огромные стеклянные окна от пола до потолка открывали вид на прекрасные городские пейзажи. Мир снаружи был шумен и энергичен, но в здании было тихо и пусто.
Был слышен только звук шагов Жун Сюя.
Он был одет в тонкое бежевое пальто, а цвет его лица был крайне бледен из-за слоя теней, нанесённых гримёром. С легкой усталой улыбкой он прошёл по коридору, пока не достиг угла, где внезапно увидел человека.
В его ясных глазах мелькнуло удивление, но он быстро отвернулся.
Однако в этот самый момент раздался низкий хриплый смех, нарушивший тишину:
— Лин Сяо?
Шаги Лин Сяо прекратились, и он остановился, стоя спиной к говорящему.
Мужчина мягко вздохнул, выдохнув облачко дыма. Через мгновение он снова спросил:
— Вы Лин Сяо?
В сценарии это была сцена первой встречи Лин Сяо и Гу Минсю. По слухам, это была их первая встреча, но сам Лин Сяо раньше уже слышал имя Гу Минсю. Естественно, Гу Минсю тоже был наслышан об этой суперзвезде, ставшей известной в кругу китайского музыкально сообщества в последние годы.
В это время ни один из них и представить себе не мог, как близки они однажды станут: неразделимые партнеры, автор музыки и автор слов. Не говоря уже о том, что, когда они впервые встретились, у Лин Сяо сложилось впечатление о Гу Минсю очень плохое впечатление.
Потрёпанная и изношенная одежда, длинные волосы, беспорядочно завязанные на затылке; он выглядел как необузданный, недисциплинированный, неопрятный художник.
На самом деле, Гу Минсю погиб в автомобильной катастрофе восемь лет назад. Естественно, он не был таким красивым, как Цинь Чэн, и был на семь лет старше Лин Сяо, но у него была неуловима аура артиста, мрачного и красивого.
Короче говоря, когда Лин Сяо увидел столь неопрятно одетого человека, сидящего на окне и курящего, ему было крайне трудно испытать по отношение к нему хоть какие-нибудь хорошие чувства. Он выглядел как неопрятный хулиган, и, казалось, был из совершенного другого мира, нежели чем Лин Сяо.
Однако, раз уж мужчина заговорил с ним, добродушный Лин Сяо уже не мог относиться к нему так, будто он его не слышал.
Поэтому он обернулся и ответил:
— Да, я Лин Сяо.
Прекрасный яркий лунный свет проникал через окна от пола до потолка, освещая лицо Жун Сюя и отражаясь в его ясных ослепительных глазах. Он мягко улыбнулся, и волосы упали ему на лоб. Лунный свет, освещающий уголки его рта, подчеркнул маленькую ямочку. Одиноко стоя посреди задымленного коридора, он нежно улыбнулся своему собеседнику.
http://erolate.com/book/3652/90975