Су Ченьфэн подвез Сюй Яна к его дому и напомнил ему своевременно обрабатывать раны мазью, после чего уехал. По пути, после фразы «Хочу съесть пирожки, которые делает твоя бабушка», он больше не проронил ни слова, его молчание казалось излишним, отчего Сюй Ян чувствовал некоторую тревогу.
Он постоял немного у порога дома, наблюдая, как фигура Су Ченьфэна постепенно растворяется в ночи, и только тогда пришел в себя.
Жильё бабушки было небольшим, в старом жилом доме. Бабушка всю жизнь жила бедно. Когда-то члены семьи Сюй приглашали ее пожить в столице, но она не захотела, а после этого ее больше никуда не приглашали. Ее муж умер рано, оставив их вдвоем с дочерью. Когда дочь скончалась, казалось, седина бабушки появилась за одну ночь. Она хотела последовать за дочерью, но не могла бросить бедного внука и осталась ради него.
Из окна спальни на втором этаже лился теплый желтый свет. Этот тусклый огонек был одинок, многие уже съехали, дом опустел и стал печальным, особенно по ночам. Сюй Ян поднял голову и в самом деле ощутил одиночество.
Заметив возвращение внука, сидевшая на старом потрепанном диване бабушка приподнялась:
— Яньянь вернулся?
Увидев испачканную школьную форму Сюй Яна и раны на его лице и шее, бабушка медленно подняла дрожащую руку, но замерла на полпути.
— Яньянь, кто-то обидел тебя? — после смерти родителей у внука никого не осталось. Недавно его привезли из семьи дяди, устроили перевод, и он стал учиться в Первой школе Минчэна.
Нетрудно догадаться, что внук перетерпел немало унижений там. Но Сюй Ян редко разговаривал и всегда сворачивал с этой темы при расспросах. Бабушка не хотела бередить его раны и больше не спрашивала.
Старушка не могла многим помочь, только готовить еду и стирать вещи. В ее возрасте руки-ноги уже плохо слушались, неизвестно, сколько ей еще...
— Нет, бабушка, никто не обижал меня, — Сюй Ян взял измученную руку бабушки, не желая, чтобы она беспокоилась о нем.
— Бабушка, я хочу съесть твои пирожки, — пирожки бабушки имели вкус, напоминавший о маме. Мама научилась их делать у бабушки, а бабушка – у своей матери. Теперь, когда мамы не стало, только бабушка могла воссоздать этот знакомый вкус.
Услышав это, глаза бабушки засверкали. Внук захотел ее пирожков – она непременно испечет их для него.
Медленной походкой она направилась к плите, замесила тесто, поставила греться воду, радостно хлопоча на кухне.
Сюй Ян оставил свою сумку и пошел помогать:
— Бабушка, я буду делать их вместе с тобой.
— Хорошо, хорошо, хорошо, — трижды повторила бабушка, снова вспомнив о своей покойной дочери. Глаза ее увлажнились, но она поспешно вытерла слезы, опасаясь, что внук заметит. — Наш Яньянь вырос, теперь может печь пирожки вместе с бабушкой.
Лицо и одежда Сюй Яна испачкались мукой, он выглядел как маленький цветной котенок. Бабушка потянулась вытереть его лицо, но с трудом могла дотянуться до его плеча – только теперь она заметила, как сильно вытянулся ее внук.
Сдобные пирожки с хрустящей корочкой и сладкой начинкой были самым вкусным, что пробовал Сюй Ян. Выслушав похвалу о своей стряпне, бабушка сощурила глаза от счастья.
Глубокой ночью бабушка ушла спать, а Сюй Ян остался в гостиной, вынул тетради и при тусклом желтом свете просматривал ошибки по каждому предмету за день. Несмотря на отличную успеваемость, некоторые ошибки у него все же были, и на все шесть предметов он провозился до часу ночи.
Закончив с тетрадями, он пошел в свою крохотную комнатку, где помещалась только односпальная кровать. Но для Сюй Яна было достаточно иметь крышу над головой и бабушку рядом.
Он забрался под одеяло и невольно вздрогнул от боли в коленях. Хоть мазь и помогала, ему вспомнился Су Ченьфэн и его необычное поведение после выхода из учебного корпуса...
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: перевод редактируется
http://erolate.com/book/4309/154398