Гу Чжоянь долго не отвечал, и в чате воцарилось лёгкое раздражение — трое снова спорили, как провести Национальный праздник. Он вернулся в реальность. Изначально его злило, что они проболтались Чжуан Фаньсиню о причине перевода, но, как ни странно, всё обернулось удачей.
— Всё-таки бесите, — сказал Гу Чжоянь. — Хочется вам рты зашить.
— Мы что, даже за тысячу ли шумим тебе в уши? — усмехнулся Лу Вэнь.
— Это же завистливый дуэт одиночек, — вставил Су Ван.
В спорах он им уступал, поэтому просто заглушил чат. Про отношения с Чжуан Фаньсинем он умолчал: если сейчас скажет «мы друг другу нравимся», то завтра в старой школе поползут слухи, будто они уже в Жунчэне поклялись в вечной любви, и всё это приправят красивыми деталями — «поцеловались под баньяном», «в ресторане с говяжьим хотпотом признался», «в монастыре Наньпуто дали обет на всю жизнь».
Пусть пока так. Вечер уже поздний, он пошёл мыться и читать. Без пяти часов учёбы в день ему было не по себе. На улице лило, овчарка вымазалась, и Гу Чжоянь подумал заодно отмыть и пса. Встал у лестницы, свистнул вниз:
— Бонд, наверх!
— Нельзя! Мы же в видео! — крикнула Гу Баоин.
Какие ещё «мы» с собакой? Он прислушался: сестра то смеялась, то сюсюкала — значит, с семьёй созванивалась. С тех пор как он приехал в Жунчэн, только дважды говорил по телефону с дядей Гу и Сюэ Маньцзы. Больше — тишина.
— Братик, пойдёшь в видео? — выглянула Баоин.
— Нет.
— Ладно, — не настаивала она и убежала в гостиную: «Мама, я сегодня на балете ногу подвернула…»
Что-то бытовое, ему неинтересно. Бонду он так и не дождался, пошёл в душ.
Горячая вода текла, он умывался и вспомнил разговор с дядей перед экзаменом: «Если перестанешь бузить — любое твоё желание исполним». Тогда он ещё думал, что влюбится назло родителям. И вот — он действительно влюбился, и взаимно. Но никакой радости от «мести». Всё это оказалось пустым, как дешёвая еда, разоблачающая тайное.
Он намылился, вспомнил Чжуан Фаньсиня — и невольно засмеялся.
Вытерся, потянул с вешалки свежие, но незнакомые трусы. Присмотрелся — точно, из набора «четыре штуки за тридцать юаней». Ху-цзе явно ошиблась. Пришлось надеть. Треугольные, чёрные, но на удивление удобные. Тут он понял, зачем Фаньсинь в тот раз интересовался его бельём. Значит, точно был намёк.
Вышел из ванной, глянул на себя в зеркало, накинул пижаму и отправил Фаньсиню сообщение:
— У тебя какие трусы?
Фаньсинь как раз рисовал, телефон не трогал. Гу Чжоянь решил: стесняется. Лишь под утро Фаньсинь увидел, смутился и, ощупав своё бельё, ответил:
— Треугольные. Спокойной ночи.
Оказалось, как у него самого. Чжоянь даже приободрился, и после двух бессонных ночей засиделся за учёбой до трёх.
Неделя пролетела быстро: каникулы кончились, едва привык — снова школа. Гу Чжоянь вёл себя тихо, но краем глаза постоянно следил за Фаньсинем. Тот держался, как раньше: после того похода в супермаркет больше близости не проявлял. И Чжоянь понимал — парень стеснительный, намекнул раз, дальше — вернулся к обычному. А он сам хотел быть активным в их отношениях.
Активность для него значила не «сгорать от любви», а «брать инициативу».
В субботу вечером в школе была суматоха: учителя собрались на совещание, самоподготовку никто не контролировал, дисциплина упала. Работали меньше двадцати человек. Фаньсинь был среди них. Он спешил закончить задания до похода в художественную студию.
— Смотри, Чжао Нин! — прыснул Ци Нань. — Взял заколку у Линь Сяоан!
Фаньсинь писал английский, не отвлекался. Ци Наню стало скучно, он взял заколку и прицепил её к чёлке соседа:
— Во! Красавчик!
Все заржали, кто-то сфоткал. Фаньсинь, заметив, выдал Ци Наню подзатыльник и снова уткнулся в тетрадь.
Позже вечером, дома, он едва притронулся к еде и снова сел за уроки. К ночи устал, решил расслабиться телефоном. В чате все звали в игру, он опоздал и написал: «Ждите».
Теперь друзей у него было много, не только Гу Чжоянь. Он попросил у старосты лишний «энергопак», тот выдал. Сыграли вместе, но быстро проиграли. Фаньсинь расстроился и, чтобы отвлечься, пошёл делать задания в одиночку.
В это время Гу Чжоянь, закончив онлайн-курс, случайно заглянул в чат и увидел фото: Фаньсинь с заколкой в волосах. Такой милый, что он тут же сохранил снимок. Пролистал дальше — и увидел, что ребята играют, а Фаньсинь бегает за ними с просьбой «подождите». Тогда он, впервые за долгое время, зашёл в игру.
Он сразу попытался пригласить Фаньсиня в команду. Тот отказал. Чжоянь опешил. Подумал: может, жизни мало? Купил пять «энергопаков» и отправил — Фаньсинь снова отказался. А потом тот пошёл в бой… но с Ци Нанем.
Значит, дело не в том, что он занят. Просто не хотел играть с ним.
Гу Чжоянь впервые столкнулся с таким «игнором». Выждал, напал на их команду и, разумеется, победил.
— Брат, чего тебе надо? — спросил Ци Нань.
— Твоего напарника.
Все посмеялись. Фаньсинь же сидел в постели, чувствуя себя жалким: «Играть хуже, чем делать уроки».
Чжоянь забрал его в команду и приказал:
— Принимай энергопакеты.
Фаньсинь подчинился и даже пошутил:
— Спасибо, хозяин.
У Гу Чжоянь сердце дрогнуло. «Хозяин»? Это звучало слишком двусмысленно. Он собрался и спросил:
— Почему отказался играть со мной?
— Ты сам сказал: сначала подтянись, не тянись к сильным.
Видимо, говорил. Чжоянь поправился:
— Я шутил. Даже если ты нуб, мне всё равно.
Звучало не слишком утешительно. Фаньсинь устало потер глаза: пора спать, завтра студия.
— В другой раз. Спокойной ночи.
Гу Чжоянь трижды подряд получал отказ. «Он что, обиделся?» — подумал он. Редко когда он кого-то уговаривал, да ещё в игре. В замешательстве купил анимацию «Дарю тебе сердце» и «Дарю тебе любовь». Экран вспыхнул розовыми сердцами и лепестками.
— Спокойной ночи, — написал он.
Фаньсинь спрятал лицо в подушку, и щеки его непонятно почему покраснели.
http://tl.rulate.ru/book/5296/178426
