Дежурный учитель первым выбежал из класса, а за ним и самые шустрые мальчишки из разных классов не выдержали и рванули в коридор — искать источник шума. Не прошло и полминуты, как странные крики становились всё громче, и почти вся учебная башня естественных наук опустела: ученики высыпали наружу посмотреть, что происходит.
У Чжуан Фаньсиня болело колено, поэтому его, поддерживая с двух сторон, вывели из класса Ци Нань и староста. Они протиснулись к окну в коридоре и перегнулись, пытаясь разглядеть происходящее.
Ци Нань, вцепившись в оконную раму, смело предположил:
— А вдруг это бандиты ворвались в школу?
Староста возразил:
— Рядом же полицейский участок, зачем бы бандитам сюда лезть?
Оба болтали у него над ухом без остановки, а Чжуан Фаньсинь молча стоял между ними и всматривался вниз. На первом этаже он заметил, как несколько ребят выбежали наружу поглазеть, но все направлялись к западной стороне здания.
Он показал пальцем:
— Кажется, звук оттуда, с запада?
— Похоже на то… — кивнул Ци Нань и вдруг нахмурился. — Э-э, западная сторона… это же…
Троица переглянулась. На западе как раз тот самый уголок. Неужели какой-то «герой» решил отомстить баскетбольной команде?
Староста испугался, поспешно пересчитал всех мальчишек в классе и только убедившись, что все на месте, выдохнул с облегчением.
— Вау! Смотрите! — воскликнул Ци Нань, показывая вдаль. Четверо или пятеро школьных охранников быстро мчались к месту происшествия. Возглавлял их сам заведующий дисциплиной, старый Фэн.
Чжуан Фаньсинь раскрыл рот: если даже школьная охрана выдвинулась, значит, там творится что-то серьёзное.
В том самом тёмном закоулке Гу Чжоянь стоял спиной к выходу, преграждая путь пятерым. На данный момент уже трое валялись на земле — в темноте невозможно было разобрать, насколько серьёзны их травмы. Оставались ещё двое, и на лицах у них тоже были следы ударов.
Понимая, что силы не равны, один из них, тяжело дыша, выдавил:
— Школьная охрана уже бежит сюда…
— Тогда нам надо побыстрее, — спокойно ответил Гу Чжоянь.
— Чёрт… — парень чуть приподнял руки в жесте примирения, показывая, что готов отступить. — Когда придёт заведующий, никто, мать его, не уйдёт… Всем влетит, всем выговор запишут…
— Мне-то всё равно, — холодно произнёс Гу Чжоянь.
С этими словами он стремительно шагнул вперёд и ударил правым кулаком. Движения его действительно стали быстрее: он схватил противника за руку, заломил её за спину и ладонью трижды подряд нанёс резкие удары чуть ниже шеи.
Тот вскрикнул дважды от боли, а затем тело обмякло, и он повалился на землю, не в силах подняться.
Движения Гу Чжояня были чёткими, словно отработанные заранее: явно он тренировался. Без подготовки никто бы не рискнул в одиночку перегородить дорогу сразу нескольким и устроить драку.
У стены оставался последний парень. Тот в ужасе прижался к тёмной стене, не зная, куда деваться.
Гу Чжоянь почувствовал, что рука устала, встряхнул запястьем и подошёл ближе:
— Что там на стене написано?
Парень пробормотал:
— «Курение вредит здоровью…»
— И всё равно курите? Рака лёгких не боитесь? — спросил Гу Чжоянь, вспомнив слова Чжуан Сяньяна: каждый имеет право распоряжаться собственным телом. — Курить — это ваше дело. Но мусорить, портить окружающую среду, а ещё бить людей — это, по-вашему, нормально?
— Мы его не били, — торопливо замахал руками парень. — Просто пошутили с этим тупицей…
Гу Чжоянь сорвал плакат со стены и с хлопком прилепил его тому на грудь:
— Больше не шути с ним.
Сказав это, он на этот раз не стал, как раньше, добивать короткими жёсткими ударами. Вместо этого схватил парня за плечо и резко дёрнул на себя. Тот решил, что у противника закончились силы, и он уже не в состоянии биться. Лицо тут же исказилось от злобы, и он изо всех сил ринулся вперёд.
Гу Чжоянь вовсе не стал уклоняться — лишь слегка повернул голову и подставил левую щёку. Когда кулак соперника угодил в скулу, пол-лица тут же онемело от боли.
— Хватит, — бросил он. И тут же ударил противника в сгиб локтя, одновременно пнув по кости голени. Когда тот пошатнулся и начал падать, Гу Чжоянь добавил ещё один боковой удар.
Пятеро были полностью выведены из строя. В темноте невозможно было разглядеть, в каком они состоянии, но все валялись на земле.
Гу Чжоянь подошёл к лестнице, сунул в карман телефон и кошелёк. В углу установилась тишина, а вот снаружи поднялся шум.
Заведующий дисциплиной Фэн прибыл вместе с несколькими школьными охранниками, за ними толпой бежали зеваки.
— Что тут творится?! Из какого вы все класса?! — заорал Фэн.
Луч фонаря прорезал тьму и выхватил картину: пятеро баскетболистов лежали на полу с разбитыми лицами, а в стороне, совершенно спокойный, стоял Гу Чжоянь. Он не торопясь застёгивал ремешок часов, будто только что закончил прогулку.
Все вокруг опешили. Фэн секунды три переваривал увиденное, а потом крикнул:
— Все со мной в кабинет!
Гу Чжоянь спокойно вышел из тени, шагал уверенно и непринуждённо — будто не на допрос шёл, а действительно выгулять собаку или за кофе.
Он последовал за заведующим, а охранники с несколькими учениками помогли поднять побитых баскетболистов. Вся эта процессия, двигаясь через школьное здание, привлекла всеобщее внимание.
Чжуан Фаньсинь, увидев знакомую фигуру, онемел от шока. Ци Нань схватил его за плечо, потряс и, не веря глазам, выдохнул:
— Да ну… за старым Фэном идёт же Гу Чжоянь?!
Чжуан Фаньсинь с трудом сглотнул:
— Наверное, галлюцинация…
Он не отрывал взгляда от этой фигуры, в голове царил полный хаос. Он даже не слышал гул обсуждений вокруг, а когда увидел, что тот уже почти проходит мимо, схватился за подоконник и закричал:
— Гу Чжоянь!
Гу Чжоянь повернул голову на голос, посмотрел на толпу зрителей на третьем этаже и в массе голов сразу нашёл растерянное лицо Чжуан Фаньсиня. Он улыбнулся и помахал ему рукой.
Заведующего Фэна это едва не довело до инфаркта: что за цирк? Его тащат за нарушение дисциплины, а он ведёт себя так, будто на награждение идёт!
Остальных учеников быстро разогнали по классам, но Чжуан Фаньсинь так и остался висеть на подоконнике, словно стал там декоративным «брелком». Он не сводил глаз с крошечной фигуры Чжояня внизу.
«Почему? — думал он. — Гу Чжоянь сказал, что заберёт меня после уроков… а вместо этого пошёл драться в том углу!»
Но ведь Гу Чжоянь всегда выступал за то, чтобы сглаживать конфликты…
«Неужели он ранен? Насколько серьёзно? А если за драку дадут взыскание?..»
…
В маленькой переговорной административного корпуса собрались шесть учеников и два классных руководителя — все готовились к разбору только что произошедшей драки.
Сначала Фэн обвёл взглядом баскетболистов: у одного под глазом синяк, у другого нос в крови, у всех одежда в пыли и грязи. Потом перевёл глаза на «новенького» — и увидел, что у того только скула посинела, а во всём остальном он выглядел чистым и опрятным. Более того, сидел в кресле, закинув ногу на ногу, словно какой-то молодой господин.
Фэн слегка растерялся. Один против пятерых — разве так бывает? Поэтому он первым делом спросил Гу Чжояня:
— Ты сам не пострадал?
— Нет, — спокойно ответил тот.
Фэн повернулся к другой стороне:
— А вы?
— Директор, у меня рука не поднимается…
— Голова кружится… тошнит сильно…
— Затылок болит, перед глазами всё искрит…
— Ногу как будто сломали…
— Хватит, хватит! — раздражённо прервал Фэн. — Кто первый начал?
Пятеро в один голос ткнули в Гу Чжояня, утверждая, что именно он ударил первым. А если так, то дело оборачивалось куда серьёзнее, наказание становилось строже.
Но Гу Чжоянь спокойно возразил:
— Там ведь камер нет, доказать это невозможно.
— Тогда почему вы вообще подрались? — продолжил допрос Фэн.
Пятеро сразу сникли. А Гу Чжоянь объяснил:
— Наш одноклассник застал их за курением и бросанием окурков. Когда он сделал замечание, его избили. Сегодня я решил остановить их сам. Они отказались сотрудничать без насилия, вот и началась драка.
— Значит, вы и были теми, кто курил?! — взорвался Фэн и только теперь понял, что Чжуан Фаньсинь пострадал по его недосмотру. Он тут же обернулся: — Учитель Ся, как там Чжуан Фаньсинь?
Ся Вэй ответил:
— Жизни ничего не угрожает, но ситуация для него крайне несправедливая.
Картина происшедшего оказалась очень простой. Разобравшись, решили наказание: пятеро баскетболистов виновны и в курении, и в драке — за это им вынесли выговор с записью и объявили публичный позор на всю школу.
А у Гу Чжояня, хоть он и оказался в меньшинстве, не было доказательств, что он первым начал или провоцировал. Поэтому ему обошлось без выговора: только устное порицание и письменное объяснение на три тысячи слов.
Гу Чжоянь не возражал и сам спросил:
— Нужно ли мне оплатить их лечение?
Фэн всплеснул руками:
— У тебя что, денег слишком много?! Сначала напиши объяснение!
— Тогда можно я за свой счёт поставлю в том закутке камеры и лампу? — предложил Гу Чжоянь.
— Без тебя разберёмся! — окончательно разозлился Фэн.
Школа постепенно возвращалась к привычному ритму. А Гу Чжоянь сидел в кабинете Фэна и писал объяснительную: пачка тетрадных листов в линейку, чёрная ручка — и он, склонившись, быстро строчил текст.
Минут через двадцать прозвенел звонок с урока. И почти сразу в дверь постучали — резко, настойчиво.
— Войдите, — сказал Фэн.
Дверь распахнулась, и кто-то спросил взволнованно:
— Директор, можно я…
Услышав голос, Гу Чжоянь повернул голову и увидел Чжуан Фаньсиня, стоявшего в дверях с полным тревоги лицом. Он улыбнулся, сразу поняв его намерение, и сказал:
— Я пишу объяснительную, всё в порядке.
При заведующем Чжуан Фаньсинь не посмел сказать больше, лишь кивнул:
— Я подожду тебя после уроков.
Когда дверь закрылась, Фэн прищурился и пробурчал:
— Ты ведь за него вступился, да?
Гу Чжоянь с невозмутимым видом ответил:
— Это называется «поддерживать товарищей».
Настроение у него было отличное, поэтому писал он легко и вдохновенно: строчка за строчкой, не запинаясь, и в тишине кабинета раздавался лишь шелест переворачиваемых страниц.
Вечерняя самоподготовка близилась к концу. Когда прозвенел звонок к концу занятий, Гу Чжоянь как раз поставил подпись внизу текста, оставив между последними абзацами пару пустых строк. Четырнадцать страниц, по триста слов каждая, — и даже на тысячу слов больше положенного.
Обычно объяснительные у учеников набирали от силы восемьсот — тысячу слов, ведь главное там было — показать «искреннее отношение». Но эта работа Гу Чжояня оказалась ошеломляющей.
Во-первых, чёткая структура и четыре раздела.
Первый — подробный разбор «ложных показаний» баскетболистов: полторы тысячи слов.
Второй — о недостатках школьного надзора и неправильных методах работы: тоже полторы тысячи слов.
Третий — собственно «самоанализ» по поводу драки: двадцать слов.
Четвёртый — предложения по улучшению условий в закоулке: тысяча слов.
Написано было блестяще, с намёками и скрытой иронией, с цитатами из Рассела и Ван Сяобо. Прочитав, Фэн долго не мог прийти в себя. Ругаться хотелось, а слова не находились — чуть ли не подавился от злости.
Через паузу он выдавил:
— Ты, оказывается, писать умеешь…
— Раньше получал первую премию на городском конкурсе сочинений, — невинно заметил Гу Чжоянь.
— …Я тебя не хвалю! — взорвался Фэн, потом устало махнул рукой. — Ладно, проваливай.
Гу Чжоянь быстро вышел из кабинета и в коридоре сразу увидел Чжуан Фаньсиня. Тот стоял, прижавшись к стене, и выглядел одиноко.
Гу Чжоянь подошёл, снял у него с плеча рюкзак и взял в руку:
— Плечо всё ещё болит?
— Уже нет, — ответил Фаньсинь и протянул пакет с крекерами. — На этот раз без начинки.
Они шли, делясь печеньем, и не обмолвились ни словом о драке. Сели в такси, и, в отличие от прежних поездок, когда рассаживались по разным углам, сегодня сидели рядом. Водитель всё время поглядывал на них в зеркало, наверное, недоумевая, отчего у обоих лица в синяках.
На перекрёстке они вышли. У ворот дома семьи Чжуан Гу Чжоянь вернул ему рюкзак, сказал «пока» и зашагал вперёд. Но, пройдя немного, оглянулся — и увидел, что Чжуан Фаньсинь с рюкзаком в руках идёт следом.
— Ты чего? — спросил он.
— Хочу к тебе заглянуть, — ответил Чжуан Фаньсинь.
Гу Чжоянь невольно рассмеялся и повёл Чжуан Фаньсиня домой, наверх. В спальне окно настежь распахнуто, на террасе сменили лампу — теперь там было гораздо светлее, чем обычно.
Они встали у перил. Чжуан Фаньсинь без лишних слов стал ощупывать Гу Чжояня: сначала руку, потом плечо, грудь, живот и бок — будто проходил у него «досмотр безопасности».
Гу Чжоянь прекрасно знал: стоит Фаньсиню прикоснуться — тот мгновенно забывает про всякий стыд. Но так откровенно сразу лезть — это уже слишком. Сдерживая щекочущее чувство, он спросил:
— Ты что творишь?
— Проверяю, где у тебя ещё травмы, — серьёзно сказал Фаньсинь.
Вышло зря: никаких новых «открытий» не было. Гу Чжоянь поймал его за запястье:
— Только по лицу ударили, честное слово.
Сдерживаться больше не было сил. Чжуан Фаньсинь выпалил:
— Зачем ты пошёл в тот закоулок?
— Чтобы поймать их, — спокойно ответил Гу Чжоянь.
— Но почему?! — Фаньсинь взволновался. — Ты же сам сказал не связываться, я ведь послушал тебя и всех удержал. А почему тогда сам пошёл драться?
Чем больше людей туда пошло бы, тем серьёзнее стали бы последствия, да и ранений не избежать. Самый безопасный вариант — дождаться, когда их схватит Фэн. Чжуан Фаньсинь так и сделал, подавив обиду. Но Гу Чжоянь, наплевав на собственные слова, пошёл сам.
Тот и не думал объясняться. Наоборот, с ленивой нарочитостью сказал:
— Хотел показать себя. Если бы пошли все, как бы я выделился?
— И что в этом такого?! — не поверил Фаньсинь. — Ладно ещё получить удар, но ведь тебя ещё и официально отчитали, да ещё три тысячи слов писать заставили!
Гу Чжоянь тихо произнёс:
— Я же не для них старался.
Фаньсинь уставился прямо на него. Что значит «не для них»? Для кого-то одного? Неужели для Цинь Вэя или Ван Чужаня?..
И тут в груди закралось беспокойство: а вдруг… вдруг хотя бы на чуточку — это было ради него самого?
Но боясь показаться самонадеянным, он нерешительно спросил:
— Для кого тогда?..
Гу Чжоянь усмехнулся, нахмурившись:
— Эти ребята правильно меня назвали. — Он шагнул ближе, склонился к нему и мягко спросил: — Как думаешь, глупыш?
Щёки Чжуан Фаньсиня моментально залились румянцем. Получается, драка была из-за него… и чтобы показать себя именно перед ним? Мысль была такой смущающей, что в горле пересохло. Он посмотрел на синяк на скуле Гу Чжояня и виновато спросил:
— Больно?
— Пол-лица до сих пор онемело, — кивнул тот.
Фаньсинь переполошился:
— И что же теперь делать?!
Гу Чжоянь внимательно посмотрел на его виноватое лицо, воспользовался этим мягким моментом и, одновременно хитро и искренне, сказал:
— Легко решить. Обними меня.
Чжуан Фаньсинь поколебался, но всё-таки шагнул ближе. Плечо поднять было трудно, поэтому он медленно обвил руками его талию. Пол-лица уткнулось в плечо Гу Чжояня, и сквозь это неловкое прикосновение он увидел в ночном небе сияющие звёзды.
Гу Чжоянь сжал его крепче. Ради такого объятия стоило получить ещё хоть десяток ударов.
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: перевод редактируется
http://tl.rulate.ru/book/5296/178432
