— Ну и что… — Гуй Шунь тяжело вздохнул, откинувшись на спинку сиденья. — Всё как всегда.
— Ты совсем не переживаешь? — Ян Тао резко обернулся; его лицо покраснело от злости, словно раздувшийся иглобрюх, а волосы торчали во все стороны, как иголки.
Гуй Шунь склонил голову на широкое плечо Танланьшаня: — Переживать бесполезно, всё уже решено. Разве я могу изменить ситуацию? Я же говорил, что среди моих коллег мало порядочных, а ты утверждал, что я предвзят. Теперь поверил?
— Ох, — пробормотал Ян Тао, снова садясь на пассажирское сиденье и хватаясь за ремень безопасности. — Но оргкомитет, это одно, а участники совсем другое. Команда из Тибета и вовсе в худшем положении: их сразу поставили против победителей отборочного этапа.
— Вот видишь, — Гуй Шунь постучал пальцем по голове Ян Тао. — Кому-то ещё хуже, чем нам. Осознание этого должно тебя утешить.
— Меня это ещё больше злит! — вскричал Ян Тао. — Они приехали сюда с высокогорья, страдают от избытка кислорода, всё время в полуобморочном состоянии, а их просто используют как пушечное мясо.
Гуй Шунь покачал головой: — Наш маленький Ян Тао оказался таким сострадательным.
— Надоел…
Ян Тао замолчал, и Гуй Шунь, наклонившись, увидел, что тот свернулся на сиденье; глаза блестели от слёз, готовых вот-вот хлынуть.
— Эй-эй, Тао, не плачь! — Гуй Шунь поспешно полез в карман Танланьшаня за салфеткой.
Ху Лу, резко затормозив, остановил машину у обочины, достал салфетки из бардачка и, опередив Гуй Шуня, протянул их Ян Тао.
— Я не плачу! — Ян Тао схватил салфетки, пытаясь сдержать слёзы.
Но чем больше он старался удержать их, тем сильнее щипало в носу, а в горле будто что-то сдавливало: рыдания становились всё неудержимее.
Ян Тао схватил руку Ху Лу, его губы задрожали, и слёзы потекли ручьём: — Я не хотел плакать. Просто мне кажется, что они поступают ужасно, превращая чужой труд и страсть в нечто, что можно безнаказанно растоптать, при этом лицемерно заявляя о полной справедливости. Какая тут справедливость, если всё уже заранее решено.
Ху Лу не выдержал, его сердце сжалось от боли. Он обнял Ян Тао, мягко утешая: — Тао, дорогой, не плачь. Я всё решу, у меня есть план.
Танланьшань, сидевший сзади, наконец пошевелился, слегка наклонившись вперёд, и спросил Ху Лу: — Что ты задумал?
Ху Лу, немного помедлив, признался: — Ну, ничего особенного. У других есть поддержка, а у нас тоже есть свои связи. Наша семья десятилетиями занимается производством сахара, у нас достаточно ресурсов и знакомств. Почему все думают, что мы обязательно проиграем? Мы не хуже других, в честной борьбе у нас были бы все шансы. Если кто-то пытается играть нечестно, то наша сахарная мастерская станет нашей опорой, и победа всё равно останется за нами.
— Как ты можешь быть уверен в победе? — спросил Танланьшань. — Если это будут нечестные методы, я не соглашусь.
Гуй Шунь раздражённо зажал рот Танланьшаню: — Как ты вообще умудряешься говорить такие вещи? Когда тебе на голову гадят, ты ещё и аплодируешь?
Эти слова заставили Ян Тао перестать плакать. Он молча опустил салфетку и сухо произнёс: — Шунь, ты действительно умеешь подбирать выражения.
— Ну и что с того? — Гуй Шунь с раздражением закатил глаза, думая, что в этой машине нет ни одного человека, который бы его устраивал, и просто лёг на заднее сиденье, закинув ноги на колени Танланьшаня.
Его вызывающая поза заставила Ян Тао отвернуться.
Танланьшань молча поправил поднявшуюся рубашку Гуй Шуня, прикрыв оголившийся участок кожи. Когда его пальцы коснулись нежной кожи, он почувствовал, как его тело словно пронзило электрическим током.
Ху Лу вздохнул и снова тронулся с места.
Эта машина была из сахарной мастерской. После обеда с тётей Лянь она подарила Ху Лу этот Porsche Panamera, который полгода простоял в гараже без дела.
С собственным автомобилем стало удобнее передвигаться. Ян Тао развалился на пассажирском сиденье, уставившись в окно и глядя на мелькающие пейзажи. Его взгляд скользил по серым и зелёным пятнам; только что политые водой газоны сверкали, будто с них смыли всю пыль.
Ян Тао прислонил лоб к стеклу и пробормотал: — Я ещё даже не решил, что делать в первом туре, а тут такое… Что теперь делать?
Гуй Шунь, лежа на заднем сиденье с закрытыми глазами, равнодушно махнул рукой: — Расслабься, пусть будет как будет.
— Ты всегда так относился к соревнованиям? — Ян Тао повернулся к Гуй Шуню. — О чёрт, я вдруг подумал, а не был ли ты одним из тех, у кого была поддержка?
— Какая у меня поддержка? Если бы она была, меня бы так не гнобили, — Гуй Шунь с досадой ответил. — В соревнованиях важна не только сила, но и умение лавировать, например, заранее найти себе надёжное прикрытие. Если не хочешь, чтобы тебя использовали как пушечное мясо, и при этом у тебя нет поддержки, то приходится изображать из себя что-то вроде жабы.
Он вспомнил свои прошлые соревнования, когда участвовал в одиночку. Внутри всё было настолько запутано, что напоминало кипящий котёл. Многочисленные группировки постоянно враждовали между собой, а он, не примыкая ни к одной из них, тихо дожил до последнего раунда, прежде чем проявить себя.
Ян Тао не понимал: — Жабу? Какое отношение это имеет к жабе?
http://tl.rulate.ru/book/5500/186884
Готово:
