Готовый перевод White Moonlight, But Dark and Possessive / Белый лунный свет, но темный и собственнический [❤️]: Глава 118

Это были мысли Чжоу Сюаньцина.

Если бы не этот случай, у него и Лу Даохэна не было бы никаких точек соприкосновения. Если бы не потеря памяти, Лу Даохэн, вероятно, выбрал бы себе в пару кого-то из семьи с академическими традициями — возможно, тоже профессора, лучше всего математика, чтобы было о чём поговорить.

Они могли бы вместе бегать по утрам на стадионе, обедать, а после работы возвращаться домой и гулять или заниматься одним исследованием.

Одна только мысль об этом заставляла Чжоу Сюаньцина понимать, что такая жизнь куда больше подошла бы Лу Даохэну.

А он сам был всего лишь вором.

«Мне нравится такой, как ты».

— Мне нравится Чжоу Сюаньцин, — сказал Лу Даохэн. — Он всегда улыбается, и от одного его вида мир кажется прекраснее.

— Он ещё и трудолюбив. Когда он решает учиться, то отдаётся этому целиком. Кажется, будто он не придаёт значения мелочам, но часто преподносит приятные сюрпризы.

— А ещё он внимательный и заботливый. Когда он любит, то делает всё, чтобы его избранник чувствовал себя самым счастливым на свете.

Чжоу Сюаньцин улыбнулся ещё шире и пробормотал:

— Неужели я настолько хорош?..

Разве это про него?

Но, признаться, похвала приятно согрела душу.

— Когда такой Чжоу Сюаньцин рядом, я часто переживаю, что сам недостаточно хорош, — продолжил Лу Даохэн. — Я разбираюсь только в математике. А математика не романтична, не умеет радовать. Она не сохраняет мгновения жизни, как стихи или картины.

— Такой, как я… разве я могу понравиться Чжоу Сюаньцину?

Чжоу Сюаньцин прикусил губу, взглянул на лес вдалеке и на палатку Гуань Яна и Кариэля, стоящую у самого края горной вершины.

Смущённо опустил глаза.

— Мы же уже поженились… К чему эти нежности, словно признание?

Лу Даохэн отхлебнул свежего чая.

— Жениться каждый день нельзя, а признаваться — можно.

Чжоу Сюаньцин поднял на него взгляд, глаза сверкали, их взгляды переплелись в воздухе, будто красная нить, один конец которой обвил его, а другой уходил прямо в ладонь Лу Даохэна.

Хорошо бы, чтобы эта нить опутала его так, чтобы нельзя было ни развязать, ни разрезать.

Чжоу Сюаньцин взял его руку со стола, опустил к себе на колени и стал разглядывать, слегка поглаживая, а потом снова поднял глаза.

Между ними витало чувство, наполненное невысказанной нежностью.

На спокойной горе ветер становился всё теплее, их пальцы переплелись, а ладони разгорелись.

Был уже поздний полдень, солнце скрылось за деревьями, рядом дети играли с пузырями, а они украдкой держались за руки на траве, словно влюблённая парочка.

— Я люблю тебя.

С этим шёпотом они поспешно ушли, даже не попрощавшись с Гуань Яном и Кариэлем.

Сегодня они не пили, и с заходом солнца температура упала — самое время для горячих источников.

Переодевшись в плавки, Лу Даохэн первым зашёл в воду.

— Здешние источники тёплые зимой и прохладные летом — это одна из особенностей Северного города.

Местный отель, заботясь о конфиденциальности гостей, разделил источники на большие и маленькие бассейны.

Снаружи были общие, где всегда много людей, конечно, они дешевле.

Чем дальше, тем уединённее — там есть небольшие бассейны как раз на двоих или четверых.

Вода струилась по горным расщелинам, с шумом падала в бассейны, а потом через искусственные каналы, пройдя очистку, текла вниз к большой реке.

— А-а!

Чжоу Сюаньцин как раз восхищался игрой природы на лежачем камне, как вдруг его резко стянули вниз.

— Кх-кх…

Он хлебнул приличный глоток тёплой воды.

— Лу Даохэн!

Лу Даохэн вытер воду с его глаз.

— М-м?

Убедившись, что тот пришёл в себя, сразу же прижался к губам, о которых давно мечтал.

— Дорогая, ещё на вершине я хотел тебя поцеловать.

Чжоу Сюаньцин сначала упёрся руками в его грудь, но потом рассмеялся и обнял.

— Терпел так долго, а теперь не сдержался?

Лу Даохэн ответил:

— Не могу больше.

Разжал его руки и притянул к себе.

Приказал:

— Смотри на меня.

Чжоу Сюаньцин встал ногами на его ступни, вода доходила ему до груди, но отчего-то подкашивались колени.

Лу Даохэн был похож на зверя, только что вышедшего из спячки, его голос звучал низко и тяжело.

Чжоу Сюаньцин приоткрыл глаза.

— На что смотреть?

— На мои мышцы.

— …

Какой же он злопамятный!

— Вот дельтовидная, вот прямая мышца живота, наружная косая…

Чжоу Сюаньцин провёл рукой и одобрил:

— Хорошая форма.

Ему нравились его мышцы — плотные, сильные, но не пугающие, а в одежде он казался стройным.

— А-а!

Пальцы наткнулись на что-то, отчего мышцы дёрнулись.

Чжоу Сюаньцин едва не упал в воду, но его подхватили и продолжили «обучение».

— Запомни: поперечная мышца живота, подвздошно-поясничная, гребенчатая…

Места под рукой становились всё горячее, и Чжоу Сюаньцин наконец понял, что происходит. Но было уже поздно.

Между прерывистыми вздохами Лу Даохэн заставил его повторить материал несколько раз, а потом устроил экзамен.

Чжоу Сюаньцин не ответил и был наказан.

Когда тот уже начал терять сознание, его завернули в полотенце и отнесли в отель.

Чжоу Сюаньцин лежал на кровати, а Лу Даохэн, напрягая мышцы, прижал его к себе.

Перед самым сном в помутневшем сознании Чжоу Сюаньцина мелькнула мысль:

Вот почему он не разрешил мне ночевать в палатке…

http://tl.rulate.ru/book/5515/188910