Окно было открыто, и звук шипящего на гриле мяса доносился до слуха, а ветер приносил аромат зиры в гостиную. Во дворе готовил на гриле Цинь Мянь, а когда Хэ Линнань спускался вниз, Кэлэ быстро принесла на стол мясо, которое он приготовил. За столом сидели диетолог и тренер Цинь Мяня; они о чём-то смеялись, хохоча во весь голос. Кэлэ рассказывала ему, что это супружеская пара. Диетолога звали Ни Синьсинь, ей было за пятьдесят, она была китаянкой с загорелой кожей; все звали её Синьсинь-цзе. Именно она организовала покупку вина и мяса, чтобы поприветствовать Хэ Линнаня. Что касается тренера, это был рыжеволосый белый мужчина: неизвестно, стало ли его лицо таким красным от палящего солнца Синьти или же он всегда кричал, наблюдая за тренировками бойцов. К тому же он до сих пор не знал, как зовут этого человека: все в клубе называли его просто «тренер», и он тоже так его называл. На столе стояло фруктовое вино Синти, о котором везде говорили в рекламе. Он вернулся из Африки, провёл в Синьти почти два года, но ни разу не пробовал это вино, которое местные считали национальным напитком. На вкус оно было обычным, просто вино, не слишком острое и не слишком крепкое. Возможно, его ожидания приукрасили этот напиток, но чем больше он пил, тем вкуснее оно ему казалось. И так, стакан за стаканом, голова начала нагреваться; он повернулся и взглянул на бутылку. Ах, фруктовое вино такой крепости?! Цинь Мянь, который всё это время жарил мясо во дворе, наконец вернулся к столу. Хэ Линнань вздрогнул, бутылка чуть не выпала у него из рук: Цинь Мянь сел рядом с ним! Зачем он сел сюда? Раньше рядом с ним сидела Кэлэ? Он попытался вспомнить, что произошло до этого. Кэлэ была левшой, и во время еды шампуры несколько раз чуть не попали ему в глаза, так что он усадил её в конце стола. Хэ Линнань не повернул голову, но его внимание сосредоточилось на периферийном зрении. Откуда-то выскочил большой белый кот; без единой задержки он прыгнул на колени Цинь Мяня. От него пахло жареным мясом, и кот наклонил шею, принюхиваясь к его руке. Хэ Линнань смотрел на кота, и в голове автоматически проигрывался голос Кэлэ: «Ни в коем случае не спрашивай, откуда у Мяня этот кот!» Алкоголь гулко отдавался в голове, он едва мог сидеть на стуле. Хэ Линнань поднял руку, чтобы подпереть подбородок, и, глядя на пальцы Цинь Мяня, гладящие кота под подбородком, неожиданно спросил:
— Откуда этот кот?
После этого он вдруг заметил, что все разговоры и смехи за столом прекратились, будто кто-то нажал на паузу. Хэ Линнань поднял голову, медленно оглядев всех, и заметил, что лица за столом напряжены. Алкоголь притупил его чувства, но даже в таком состоянии он явно ощущал, что что-то не так.
— Мы привезли его из Китая, его зовут Хуахуа, мы всегда берём его с собой в дальние поездки, — вмешалась Ни Синьсинь. — Мянь не хотел отправлять его в багаж, специально искал авиакомпанию, которая разрешает кошек в салоне.
Ни Синьсинь встала, взяла шампур с куриными крылышками, сняла их щипцами и положила на тарелку Хэ Линнаня:
— Вот, крылышки готовы! Я специально купила их, это не фабричные куры, а местные, выращенные в Синьти, ешьте, пока горячие!
В конце стола Кэлэ смотрела на него широко раскрытыми глазами, держа во рту кусок говядины, застыв в процессе жевания. Тренер украдкой посмотрел на Цинь Мяня. Только Цинь Мянь оставался спокоен, его лицо было мягким, а пальцы нежно гладили кота по голове. Хэ Линнань смотрел на профиль Цинь Мяня, не понимая, то ли он пьян, то ли возбуждён, или и то, и другое одновременно. Он слышал, как его сердце бешено стучит в горле, отчего стало не по себе. Он наклонил голову и решил быть наглым, спросив у Цинь Мяня:
— Кот куплен? Или найден?
— Поймал, — спокойно ответил Цинь Мянь, продолжая гладить кота. — Поймал у могилы Цицигэ, он воровал её говяжьи чипсы.
Цинь Мянь сидел рядом, и его голос был намеренно тихим. Хэ Линнань был пьян, поэтому сначала воспринял не слова, а тон; в этом спокойном тоне он полностью расслабился. В голове мелькнула мысль, что что-то не так, но она была слишком слабой, чтобы он обратил на неё внимание.
— Цицигэ... — произнёс Хэ Линнань, не сразу вспомнив, кто это и знает ли он её. Первое, что пришло ему в голову, — это улыбка, которую он видел на экране камеры, более заразительная, чем у её брата, и от одного взгляда на неё он не мог сдержать улыбки. — Цицигэ, — повторил он это имя, пытаясь вспомнить всё, что с ним связано.
— Пойдём, выйдем покурить, подышим воздухом! — Кэлэ, оказавшаяся рядом, потянула его за руку.
Тело плохо слушалось; рука, подпиравшая подбородок, опустилась, и Хэ Линнань почувствовал себя как игрушечная фигурка, из которой вытащили опору, и теперь она вот-вот упадёт.
— Не хочу курить... — он оттолкнул Кэлэ, и по инерции откинулся на спинку стула, вспомнив какую-то сцену и начав смеяться. — Цицигэ... ха-ха, Цицигэ тоже плохо переносит алкоголь, совсем плохо.
Тело не могло найти равновесие, и рука инстинктивно ухватилась за что-то. Он прищурился и увидел, что держится за плечо Цинь Мяня.
— Брат Цицигэ... — Хэ Линнань смотрел на лицо Цинь Мяня. Даже у близнецов бывают различия: Цицигэ и Маньцзы были не очень похожи, только их прямые носы были одинаковыми. Глаза были самыми разными; у Цицигэ они всегда казались счастливыми.
— Ты пьян, — снова схватила его за руку Кэлэ. — Я отведу тебя в комнату, поспишь!
У Кэлэ была крепкая хватка, и, когда она потянула его, стул под Хэ Линнанем скрипнул, сдвинувшись по полу. Хэ Линнань снова поднял руку, положил её на плечо Цинь Мяня, а потерявшая равновесие голова легла на руку, опираясь на Цинь Мяня:
— Цицигэ смотрела с тоской на чужого белого коня, а ты не купил ей его, ты...
Он не успел договорить, как запах алкоголя стал сильнее; глаза будто загорелись, он не мог ничего сделать, пока Цинь Мянь не оттолкнул его обратно на спинку стула.
http://tl.rulate.ru/book/5531/190841
Готово:
