Готовый перевод Three Minutes of Kissing / Поцелуй три минуты [❤️]: Глава 62

Цинь Мянь молча смотрел на него.

Хэ Линнань слегка кашлянул, пытаясь поправить ситуацию:

— Это… это разные вещи.

Он почувствовал, как рука Цинь Мяня начала выскальзывать из его захвата, и подумал, что сейчас последует отказ, но вместо этого услышал:

— Подожди, мышцы болят, нужно приложить лёд.

Через пять минут Цинь Мянь вернулся в раздевалку.

Хэ Линнань беспокоился о его мышцах, хотел спросить, насколько всё серьёзно, не нужно ли вызвать физиотерапевта, обдумывал, как подойти к этому вопросу. Вдруг в его поле зрения мелькнула тень, и Цинь Мянь, словно гепард, набросился на него.

На этот раз всё было иначе.

Стремительно и грубо.

Хэ Линнань едва мог найти момент, чтобы вдохнуть.

Ощущение, будто его лишают воздуха, было неприятным, тем более он не привык целоваться лёжа. Его руки были прижаты, колени зафиксированы, словно кто-то заливал воду ему в рот, и он вот-вот мог захлебнуться.

Угроза становилась всё более интенсивной. Хэ Линнань начал сопротивляться, его зубы задели губу, и в этот момент давление на него ослабло.

Перед глазами мелькали чёрные пятна. Хэ Линнань жадно вдыхал воздух.

Цинь Мянь не поднялся с него, и прежде чем он успел полностью прийти в себя, губы вновь опустились на его.

Кровь распространилась по вкусовым рецепторам, в желудке стало неприятно. Он попытался отвернуться, но был полностью прижат тяжестью тела. Голова резко откинулась назад с края скамьи, но её вовремя поддержала рука Цинь Мяня, обхватившая затылок.

Не было возможности уклониться.

Другая рука Цинь Мяня, сжимавшая его пальцы, слегка шевельнулась, словно собиралась переместиться на предплечье, но в итоге осталась на его руке, крепко сжимая пальцы.

Возникло ощущение, будто его пальцы попали в древний инструмент для пыток, ещё не начавший свою работу, но уже сжимающий их, и боль начала распространяться по суставам.

На несколько секунд или даже минут он потерял связь с реальностью; в ушах, возможно, был звон, а возможно, и нет.

Хэ Линнань смотрел на Цинь Мяня, нависшего над ним. Его взгляд скользнул по влажным губам другого, спина плотно прижалась к кожаной обивке скамьи. Через несколько секунд он смог говорить:

— Что ты делаешь?

— Жду, когда ты дашь мне пощёчину, — ответил Цинь Мянь.

Хэ Линнань обдумал это предложение и ответил:

— Не надо.

Тогда Цинь Мянь откатился в сторону и сел.

Он расставил ноги, сидя в совершенно естественной позе.

Хэ Линнань прочистил горло, кашлянул и украдкой бросил взгляд между ног Цинь Мяня.

Никакой реакции.

После такого — и никакой реакции?

Может, он обидел Цинь Мяня своим отказом, и это усугубило его состояние?

А как насчёт бессонницы? Кэлэ говорил, что в последнее время у Цинь Мяня не было остановок дыхания, но не приведёт ли длительное нарушение функций к ещё большему ухудшению качества сна, создавая порочный круг?

Цинь Мянь говорил, что плохой сон связан с неконтролируемыми снами, которые он никогда не помнит, только с утренней головной болью и подавленностью.

На губе ощущалась прерывистая боль. Хэ Линнань провёл по ней тыльной стороной руки, на которой остался небольшой след крови.

Он подошёл к зеркалу, осмотрел свои губы: на нижней губе был небольшой порез.

Смотря в зеркало на Цинь Мяня, Хэ Линнань спросил:

— Ты всё ещё не можешь вспомнить, что тебе снится?

Цинь Мянь покачал головой, его взгляд встретился с отражением Хэ Линнаня в зеркале:

— Ты действительно никогда не считал меня хорошим?

Хэ Линнань напрягся, начал шутить:

— Как это не хороший. Ты всегда был хорош, лучше всех, выше всех, ты всегда был хорош, во всём хорош.

Он пробормотал кучу слов из песни, но так и не вспомнил мелодию.

В голове мелькали многочисленные образы, моменты, когда его сердце билось чаще, тысячи раз. Каждый взгляд на Цинь Мяня вызывал это чувство, включая этот момент.

Хэ Линнань повернулся, отбросил шутки:

— Нет, никогда не было момента, когда бы я испытывал к тебе что-то подобное.

Наступил Новый год.

Из-за подготовки к чемпионату вся команда не отдыхала ни дня.

Только в канун Нового года они собрались вместе на ужин.

Место для ужина было на открытом воздухе, рядом с морем. Никто не принёс алкоголя, ведь на следующий день нужно было рано вставать на тренировку.

Многие запускали фейерверки на берегу, и в течение нескольких минут небо было заполнено разноцветными огнями, полностью закрывая луну.

Ужин без алкоголя закончился быстро. Члены команды Цинь Мяня разошлись по домам. Хэ Линнань, не зная, чем заняться, прогуливался вдоль берега.

Ещё в подростковом возрасте он фотографировал туристов на пляже с помощью поляроида, тот же пляж, но не то же место. Песок в деревне Юьмицунь был мельче. Он приходил туда сразу после школы, работал до самого заката, а на заработанные деньги покупал в кондитерской на краю улицы кусочек торта, чтобы отнести его Хэ Сяомань.

Устав от ходьбы, он остановился, взглянул на красную нить на запястье.

Покачал запястьем, чтобы медная монетка переместилась на внутреннюю сторону.

Может, позвонить Хэ Сяомань?

Он достал телефон, набрал знакомый номер.

После одного гудка трубку подняли.

Хэ Линнань держал телефон, не говоря ни слова.

Хэ Сяомань на другом конце тоже молчала. Через три секунды она засмеялась, её смех, смешанный с шумом связи, ударил по уху Хэ Линнаня:

— Брат, с Новым годом.

Хэ Линнань не оставлял Хэ Сяомань свой номер, но она догадалась, что это он, и он не удивился.

— Сколько у тебя выходных на Новый год? — спросил он.

— Никаких, — ответила Хэ Сяомань. — Они уезжают домой, а я остаюсь дежурить, чтобы получить двойную зарплату.

— Как здоровье? В прогнозе говорили, что в городе похолодало, одевайся теплее.

— Я одеваюсь очень тепло, у меня отличное здоровье, я каждое утро бегаю на работу.

— Вау, — восхитился Хэ Линнань.

Хэ Сяомань была слишком умна. Она никогда не задавала вопросов, которые могли бы поставить его в неловкое положение.

Она никогда не спрашивала, почему восемь лет назад Хэ Линнань съездил в Вайгу, потом в Синьти, и деньги на операцию исчезли. Деньги, которые старый Хэ заработал ценой своей жизни.

http://tl.rulate.ru/book/5531/190892