— Цинь дядя ходит медленно, а я быстрая, я каждый день бегаю на работу в Баньчэн. — Не дожидаясь, пока Гао Фэнцзюань успеет отказать, Хэ Сяомань развернулась, отодвинула сетчатую дверь и легко вышла.
Хэ Сяомань уже ушла далеко, когда Гао Фэнцзюань наконец кивнула, словно в ответ ей, и, обернувшись, увидела Хэ Линнаня. Она указала кухонной лопаткой на кухню:
— Садись, тетя добавит вам пару блюд.
В гостиной, прямо напротив дивана, на телевизоре шел старый фильм.
Хэ Линнань бросил взгляд на Цинь Дахая:
— Дядя, садитесь сюда смотреть телевизор, я пойду на кухню поболтаю с тетей Гао.
— Сяо Хэ, — окликнул его Цинь Дахай.
Тот обернулся, и Цинь Дахай, помолчав, продолжил:
— Тетя Гао рассказывала мне о прошлом. Не ненавидь людей из Юьмицуня. Тогда… сорок с лишним лет назад, мы с тетей Гао были еще детьми, и деревня пережила бедствие.
В то время война в Синьти была очень жестокой, а Юьмицунь находился рядом, и каждый день слышались грохот пушек. Когда на той стороне гор стреляли, земля в деревне дрожала. Однажды группа дезертиров пришла по горной тропе в Юьмицунь, чтобы грабить. Деревенские сопротивлялись, и они стали стрелять из длинных винтовок. Молодежь, которая не видела этих событий, уехала на заработки и редко возвращалась домой. В деревне остались только дети и старики, которые своими глазами видели этих людей из Синьти: напуганные до смерти, они не осмелились бы пойти с тобой в полицию.
В доме витал аромат тушеного гуся.
О гражданской войне в Синьти Хэ Линнань знал. Война длилась много лет, и достаточно было немного поискать, чтобы найти подробные новости. Но он никогда не связывал Бяньюэ, расположенный за горой от Синьти, с той войной.
Хэ Линнань глубоко вдохнул, выдохнул, ничего не ответил Цинь Дахаю и направился на кухню.
На кухне по-прежнему использовали дровяную печь, и дрова в очаге трещали.
С тех пор как его и Хэ Сяомань отправила Бай Тяньмэй в Баньчэн, он больше не видел такой печи.
— Гао Фэнцзюань… — начал Хэ Линнань, потом подумал, что лучше бы назвать ее тетей Гао, и добавил: — Извините, привык так называть, не могу перестроиться.
— Называй Гао Фэнцзюань, — она помешала лопаткой гуся в котле. — Какая разница.
— Гао Фэнцзюань.
— Ага. — Она улыбнулась. — Ты с детства почти не изменился, и Сяомань тоже, я сразу узнала.
— Гао Фэнцзюань тоже, — сказал Хэ Линнань. — Такая же, как и десяток лет назад, совсем не постарела.
— Врешь, как это можно не стареть?
Она отложила лопатку, закрыла крышку котла и, выпрямившись, посмотрела на него:
— Как ни странно, после сноса Юьмицуня стариков забрали к себе дети в большие города. У меня же нет ни старших, ни младших, так что я получила компенсацию за снос и открыла игровой зал в деревне Аньчжи. Люди там собираются, играют, и за эти два года я восстановила связи со многими старыми жителями Юьмицуня.
Гао Фэнцзюань уставилась на дровяную печь.
Под прозрачной крышкой булькал гусиный бульон.
— Ты знаешь, я одна, этот старый скот Ли Фули пропал без вести больше двадцати лет назад, так что я просто коротаю время за маджонгом. — Чем больше она пыталась казаться спокойной, тем заметнее была ее нервозность.
Хэ Линнань понимал, что Гао Фэнцзюань боится, что он заговорит о прошлом Юьмицуня.
Бульона в котле стало меньше, и Гао Фэнцзюань подняла крышку, зачерпнула воды алюминиевым ковшом и добавила в котел.
Хэ Линнань смягчил голос:
— Гао Фэнцзюань, я встретил дядю Ли в Синьти.
Вода из второго ковша плеснулась в котел, брызги разлетелись, и алюминиевый ковш с грохотом упал на плиту.
— Не обожглась? — Хэ Линнань шагнул к плите и забрал крышку из рук Гао Фэнцзюань.
Она замерла, повернувшись к нему, и в тот момент, когда дрова в очаге с треском разломились, она дрожащими губами спросила:
— Какой дядя Ли? Ли, Ли Фули?
Хэ Линнань закрыл крышку котла и кивнул.
Гао Фэнцзюань подняла алюминиевый ковш, ополоснула его, снова зачерпнула воды и добавила в котел. Вода едва покрыла гуся, она снова закрыла крышку и повернулась к Хэ Линнаню:
— Этот старый скот еще жив?
— Дядя Ли… его больше нет, — ответил Хэ Линнань. — Он погиб, спасая меня.
Хэ Линнань кратко рассказал, как встретил Ли Фули на «Счастливчике», и как тот, чтобы защитить его, обнял Чжу Лани и прыгнул с второго этажа каюты.
Гао Фэнцзюань слушала молча, ее взгляд был пустым, а пальцы машинально теребили нитки на фартуке.
Когда он закончил, Гао Фэнцзюань помолчала, а затем вдруг сказала:
— Погиб, спасая кого-то, этот старый скот хоть немного добрых дел накопил, хитрый был!
В ее голосе, когда она говорила о Ли Фули, была какая-то злоба, но не совсем ненависть.
Вспомнив, как Ли Фули несколько раз повторял «спасибо», Хэ Линнань спросил:
— Тетя Гао, Сяомань — это дочь дяди Ли?
На лице Гао Фэнцзюань появилось удивление, и через мгновение она покачала головой:
— Нет, у этого старого скота была бесплодность. Его бывшая любовница пришла к нему и подкинула ребенка. Он боялся, что я узнаю и брошу его, поэтому тайком оставил ребенка в мусорном баке у вашего дома. Только когда Сяомань было пять или шесть лет, он осмелился рассказать мне об этом. Он с подросткового возраста был подручным твоего отца, знал, что твой отец добрый.
Из гостиной донесся звук открывающейся сетчатой двери, и оба замолчали.
— Тетя, — Хэ Сяомань вошла на кухню, поставила бутылку устричного соуса на плитку. — Этот сорт подойдет?
— Да, да. — Гао Фэнцзюань посмотрела на бутылку и спросила: — Сколько стоила?
— В детстве я ела у вас столько ребрышек, тетя, не надо со мной церемониться, — ответила Хэ Сяомань.
— Ладно. — Гао Фэнцзюань сделала жест, чтобы Хэ Сяомань ушла. — Не толпись на кухне, вытяжка у Цинь Дахая плохо работает, здесь душно.
Хэ Сяомань взглянула на Хэ Линнаня, ничего не сказала, широко улыбнулась и вышла из кухни.
Гусь был уже готов, и Гао Фэнцзюань присела, чтобы взять кочергу. Хэ Линнань, увидев это, взял кочергу из ее рук и вытащил дрова из очага.
Гао Фэнцзюань взяла чайник с водой и медленно полила горящие дрова. После шипения дрова потухли.
Хэ Линнань взял щипцы из ведра и убрал использованные дрова в железное ведро.
Гао Фэнцзюань вдруг странно рассмеялась:
— Я должна жить лучше, чем этот старый скот, чтобы он не мог меня упрекнуть!
http://tl.rulate.ru/book/5531/190975
Готово:
