«Ин Чи» — это культурно-туристический проект по развитию недвижимости, который начали разрабатывать в корпорации Инь десять лет назад. Первоначально он был реализован в городе А на севере, где расположена штаб-квартира компании, а затем постепенно расширился, превратившись в влиятельный бренд.
В последние два года Инь решили сосредоточиться на развитии проекта в южном Цзянчэне, что неизбежно потребовало сотрудничества с ведущим застройщиком города — группой Чэн. Именно так Чэн Сысянь и Инь Тяньи познакомились и впоследствии заключили брак по расчету.
— Твоя старшая сестра хочет поручить этот проект тебе и Чэн Цзюньчжэ? — Чэн Линьчжоу откинулся на спинку дивана, его взгляд скользнул между братом и сестрой, оставаясь невозмутимым.
Чэн Цзюньчжэ молчал, сохраняя нейтральное выражение лица, словно предоставляя другим решать.
— Разве у генерального директора Чэн есть более подходящие кандидатуры? — Чэн Сысянь слегка подвинулась ближе к Инь Тяньи и, похлопав мужа по руке, улыбнулась. — Не беспокойся, я не стану их покрывать. У меня больше акций в группе Чэн, и я понимаю, что к чему.
Чэн Линьчжоу не стал комментировать:
— Первоначально этот проект предложил Инь Сюй, он лично вел переговоры со мной. Мы провели пробный запуск в соседнем городе, и только после успешных результатов окончательно утвердили его.
Он постучал костяшками пальцев по журнальному столику.
— Разве твой внезапный интерес, старшая сестра, не перечеркивает всю подготовительную работу Инь Сюя?
Улыбка застыла на лице Чэн Сысянь.
Неужели он действительно потерял память?
— Инь Сюй сейчас занят другим проектом и не может заниматься продвижением «Ин Чи», — сказал Инь Тяньи.
Инь Сюй, настоящий глава корпорации Инь, был молодым человеком тридцати одного года. Инь Тяньи, его дядя, всего на шесть лет старше. Конкуренция между ними была очевидна.
— Тогда можно подождать, пока у Инь Сюя появится время для обсуждения, — ответил Чэн Линьчжоу.
— Генеральный директор Чэн нам не доверяет? — Инь Тяньи нахмурился, его лицо потемнело.
Чэн Сысянь тоже изменилась в лице:
— Генеральный директор, согласно плану, группа Чэн должна реализовать этот проект в текущем квартале. Неужели из-за вашего двухмесячного больничного все придется откладывать?
Чэн Линьчжоу оставался непоколебим.
— Почему нельзя отложить? Я лично отвечаю за общую прибыль группы. — Он наклонился вперед, сложив руки на коленях, и его присутствие мгновенно стало подавляющим. — Или вы боитесь, что ваши двухмесячные приготовления окажутся напрасными?
…
Встреча закончилась ничем.
Чэн Линьчжоу остался сидеть на месте, провожая взглядом уходящих супругов, а затем остановил Чэн Цзюньчжэ.
— Каково твое мнение? — спросил он, и в его глазах не было ни радости, ни гнева.
— Я согласен с тобой. — Чэн Цзюньчжэ сохранял свой обычный мягкий и учтивый вид, но казалось, он хотел что-то сказать.
— Хочешь что-то добавить? — поинтересовался Чэн Линьчжоу.
Чэн Цзюньчжэ колебался, затем неожиданно затронул одну тему:
— Генеральный директор, проект «Ин Чи» берет свое начало от одного культурного пространства в городе А.
Чэн Линьчжоу жестом предложил ему продолжать.
Но Чэн Цзюньчжэ не стал раскрывать карты, вместо этого задав вопрос:
— Ты знаешь, кто был архитектором того здания?
…
**«Ин Чи».**
**«Моя чешуя — не дюйм, мое перо — не фут».**
Закрыв за собой дверь переговорной, Чэн Цзюньчжэ поправил очки, и в его глазах мелькнул странный блеск.
Его сестра и зять слишком поспешили, пытаясь отобрать этот проект.
Сун Чэнчжан вернулся из командировки, и секретарь сообщил ему, что генеральный директор хочет его видеть, так что он сразу же поднялся на верхний этаж компании.
К тому же у него самого были кое-какие дела.
— Молодой генеральный директор, наша команда из головного офиса тоже проделала большую подготовительную работу по этому проекту, мы уже договорились о поставках строительных материалов, так что нет необходимости передавать его заместителю генерального директора Чэн…
Он довольно убедительно все объяснил, но, взглянув на молодого человека в кресле, увидел, что тот хмурится, уставившись в экран компьютера, и, похоже, вообще его не слушает.
Сун Чэнчжану это не понравилось.
— Сун Цзиньюй учился на архитектурном факультете университета А? — наконец заговорил Чэн Линьчжоу.
Тогда его даже звали «Сун Цзиньюй». Чэн хорошо спрятали его данные, так что с самого начала их не удалось найти.
— …Да.
Сун Чэнчжан опешил, не понимая, почему разговор вдруг перешел на его сына. Ему не хотелось вспоминать прошлое Сун Цзиньюя, потому что это неизбежно вело к другому человеку.
— Он просто поехал на север ради забавы, но ничего особенного там не добился. Потом уехал за границу изучать искусство, но с детства он такой — все ему интересно, но ни на чем не может сосредоточиться. — Сун Чэнчжан отмахнулся.
Ради забавы?
Ничего не добился?
Чэн Линьчжоу резко отшвырнул мышь и откинулся в кресле с каменным лицом.
— Ты против передачи проекта Чэн Сысянь только потому, что боишься остаться без своей доли, да?
В тот день после обеда стояла прекрасная погода, и Сун Цзиньюй провел для студентов занятие по портретной живописи на открытом воздухе.
Обычно цветные портреты пишут в помещении с натуры, но ему нравилось сочетать человеческие образы с природными красками — это было живее и интереснее.
Они расположились в старом парке неподалеку, где росло множество деревьев и цветов, почти не тронутых рукой человека. Пожилые люди занимались там тайцзи, дети играли на небольшом футбольном поле, а в отдельной зоне выгуливали собак. Идеальное место для пленэра.
Сун Цзиньюй часто приходил сюда делать наброски, и даже просто подышать воздухом здесь поднимало ему настроение.
Глядя на детей, гоняющих мяч, он вдруг задался странным вопросом.
— Здесь ведь никогда не было баскетбольной площадки. Откуда тогда Чэн Линьчжоу взялся с мячом в руках?
— Гав! Гав!
— Рр-гав!
— Ау-у! Гав!
Рядом раздался шум — хаски и доберман скалились друг на друга, лая и рыча.
Обе собаки были немаленькими, но их хозяевами оказались две хрупкие старушки, которых их питомцы тащили вперед на поводках. Ни одергивание, ни уговоры, ни окрики не помогали.
Доберман, крепкий и лоснящийся, выглядел так, будто вот-вот сорвется с привязи, и некоторые пугливые студенты попятились.
— Продолжайте рисовать, — сказал Сун Цзиньюй и направился к собакам.
Студенты с любопытством наблюдали, как их высокий и стройный преподаватель, словно не боясь быть укушенным, невозмутимо встал между двумя животными.
Сначала он слегка тронул ногой добермана, наклонился и что-то сказал его хозяйке, после чего собака тут же уселась и уставилась на него круглыми глазами. Затем он повернулся к хаски, та тоже села и даже ткнулась мордой в его ногу, выражая дружелюбие.
После этого обе разошлись мирно.
Студенты: Вау. Магия!
Сун Цзиньюй вернулся на свою скамейку и сделал вид, что не замечает их восхищенных взглядов:
— Если не начнете рисовать сейчас, солнце сядет.
— Преподаватель, как вы это сделали? Научите нас! — кто-то заныл.
Сун Цзиньюй: — Научу того, кто первым закончит.
Студенты тут же уткнулись в холсты, мешая краски и воду с такой скоростью, что те превращались в размытые пятна.
Через некоторое время один из них тихо поставил мольберт перед Сун Цзиньюем.
Тот отложил книгу, бегло взглянул на работу и, прежде чем поднять глаза на автора, увидел, как тот опустился перед ним на корточки, глядя снизу вверх.
Сун Цзиньюй взял у него кисть, сделал пару замечаний и заметил, что студент витает в облаках.
Тогда он перевернул кисть и приподнял подбородок парня ее обратным концом.
— О чем задумался?
У Цзые прижался коленом к его ноге, и за стеклами очков его глаза блестели, как промытые водой. Шутливым тоном он произнес:
— Хочу стать вашей собакой.
Сун Цзиньюй слегка прищурился и уже собирался что-то ответить, как лежащий рядом телефон завибрировал.
На экране горело: **«Папа»**.
http://tl.rulate.ru/book/5551/193992
Готово:
