— Ну что, забыл, сколько ещё должен? — Хуан Шэнтай пнул Ли Чжэна, который лежал на полу, словно гнилой мешок.
— Господин Хуан, господин Хуан, я помню, помню… Осталось восемь миллионов, я всё учёл, дайте мне несколько месяцев, и я точно всё верну… Верну…
— Чем ты собираешься отдавать? — Хуан Шэнтай усмехнулся, и в его голосе прозвучала насмешка. — Думаю, лучше отрубить тебе руки и скормить их собакам, если, конечно, Сяоху не сочтёт их слишком вонючими. Тогда можно считать, что долг погашен!
Он бросил взгляд, и несколько головорезов тут же окружили Ли Чжэна. Лезвия сверкали под светом ламп, словно ряд ледяных клыков.
— Нет! Нет, господин Хуан! Кто-то уже согласился за меня заплатить! — Ли Чжэн в ужасе сжался, обхватив голову руками, как варёная креветка у ног Хуан Шэнтая. — Линь Юэчжи из Цзин Ван! Вы ведь знаете его? Мой брат забрался к нему в постель!
Он облизал потрескавшиеся губы, и в его голосе прозвучало что-то вроде гордости:
— Вы же знаете, какие у Линь деньги…
— Твой брат? — Хуан Шэнтай резко дёрнул бровью и со всей силы пнул его. — Он ради тебя на такое пошёл, а ты тут хвастаешься? Ты вообще считаешь его братом? И потом, кто такой «маленький босс Линь»? Разве деньги Линь достаются просто так?
Ли Чжэн свалился на пол, крякнул и выплюнул кровь, но даже не осмелился вытереть рот. Он поспешно достал из-за пазухи смятый лист бумаги и, торопливо разглаживая его, поднёс к глазам окружающих.
— Вот договор! У меня есть договор!
— Смотрите, чёрным по белому написано, что он продался Линь Юэчжи!
— Отпустите меня, я умолю его, он меня любит, правда…
Увидев, что Хуан Шэнтай не смягчается, Ли Чжэн тут же ударил лбом об пол.
— Он хоть и некрасивый, но в постели хорош… Подумайте, раз «маленький босс Линь» его взял, значит, умеет угождать!
— Да и за то время, что он с Линь Юэчжи, наверняка познакомился с другими богачами. Если Линь даст недостаточно, он может к другим пойти, сколько угодно…
Он прополз на коленях вперёд и, мерзко подмигнув, предложил:
— После Линь Юэчжи его цена только вырастет… Может, позовёте его к себе?
— Посмотрите, какая он шлюха, даже одежду не носит…
На экране телефона мелькнуло изображение, и взгляд Хуан Шэнтая потемнел. Он сразу узнал фотографии, которые помощник Хэ велел им «уничтожить без следа». Тогда кто-то выставил их на аукцион, заявив, что достанется тому, кто предложит больше.
На снимках мужчина выглядел растерянным, его одежда была в беспорядке, но у Ли Чжэна сохранилось куда больше — откровенные кадры под разными углами, гораздо более интимные.
— Ты, блядь, больной? Ты своего брата подглядывал? Значит, это ты тогда выложил его данные на аукцион в Чэнь Юй?!
Ли Чжэн лишь усмехнулся, и его губы криво дрогнули.
— Ну и что? Разве он не такой? Кто угодно бы сфотографировал… Он выпил и сразу распустился, хватал меня за руку, рыдал, от него пахло чем-то сладким, извивался, как дикая кошка… Сам напросился…
— Может, ещё злится, что я поздно его подсуетил…
— Твой брат настолько опустился? Променял будущее, чтобы продаваться ради тебя?
— Будущее? — Ли Чжэн фыркнул, снова облизал губы, и его голос стал тихим и ядовитым. — Что он теряет, развлекая пару боссов? Деньги получает, его холят и лелеют — куда лучше, чем горбатиться учителем… Если бы не я, разве он бы так зажил? Ещё рад бы был, если б клиентов побольше…
…
Холодный свет лампы делал лица бледными, а если смотреть слишком долго, вокруг очертаний появлялись радужные круги. На тонких плитах шумели люди, звенели фишки, а в подвале, где воздух застаивался, витал запах табака и дешёвых духов.
Чжоу Вэйши сидел, обмякший в кресле, не в силах пошевелиться.
«Почему? С какого права?»
Он не получал удовольствия, не чувствовал себя в своей тарелке, не был благодарен, не цеплялся за эту жизнь. Он университетский преподаватель, а не ненасытная шлюха.
Но он не мог произнести ни слова — он ненавидел школу и образование, потому что даже сейчас не мог выругаться как следует, а только выдавливал из себя эти жалкие, дурацкие, книжные, ничего не значащие фразы, от которых всем было плевать.
Почему все его обижают?
Чжоу Вэйши боялся открыть глаза — слёзы всё ещё держались в них, и если он распахнёт веки, все увидят его слабость.
Под резким светом его губы дрожали, уголки рта опускались, и тогда Линь Юэчжи наклонился сверху, заслонив лампу, и накрыл его собой.
http://tl.rulate.ru/book/5565/196190
Готово:
