— Ты знаешь, какая её лучшая работа за все эти годы? — спокойно спросил Цзян Сюйчжоу, глядя на Лу Иньтина.
Лу Иньтин приоткрыл рот, но Цзян Сюйчжоу сам ответил за него:
— Когда ты родился.
В то время Ся Сыцзинь уже была известной молодой художницей. Вскоре после родов, однажды, держа на руках Лу Иньтина и глядя в окно, она внезапно почувствовала вдохновение. В картине под названием «Дыхание» Ся Сыцзинь отошла от своих привычных техник, выбрав более реалистичный подход, хотя цвета и свет в картине оставались безупречными. Текстура кожи младенца сливалась с освещением, а лицо матери, склонённое над ним, выражало нежность. На заднем плане легко угадывалось лето. Один из художественных журналов тогда написал, что вся картина словно дышит.
Лу Иньтин тоже вспомнил эту картину, которая вновь вознесла Ся Сыцзинь на вершину славы. Она говорила ему, что одной из её главных сожалений было то, что в то время она была ещё молода и считала свои работы скорее арт-объектами, которые не обязательно оставлять себе. Поэтому картина была выставлена, а позже продана на аукционе.
Позже, став матерью, Ся Сыцзинь хотела бы оставить её себе, но было уже неизвестно, в чьих руках она оказалась.
Лу Иньтину стало немного легче, и он всерьёз задумался над словами матери, которая хотела, чтобы он жил, как раньше, и не грустил.
Он подумал и снова спросил Цзян Сюйчжоу:
— Тогда почему ты до сих пор её приглашаешь?
Лу Иньтин случайно видел других учителей Цзян Сюйчжоу, и те, кто оставался надолго, обычно были крайне известны, даже больше, чем Ся Сыцзинь в её лучшие годы, а ведь она уже давно не создавала таких выдающихся работ.
Цзян Сюйчжоу взглянул на Лу Иньтина, чьё лицо уже выражало спокойствие, и спокойно ответил:
— По крайней мере, она хорошо работает с цветом.
Лу Иньтин сдержался, но он не был специалистом и не мог возразить. В конце концов он только скривил губы и сказал:
— Ладно, по крайней мере ты её признаёшь. Я всё равно считаю, что мама была потрясающей.
Цзян Сюйчжоу кивнул.
После смерти Ся Сыцзинь Лу Иньтин явно стал более замкнутым на какое-то время. Кошку, о которой некому было заботиться, он часто приносил к Цзян Сюйчжоу. Держа в руках животное, которое так долго было с матерью, Лу Иньтин чувствовал себя спокойнее.
Но что Лу Иньтин мог знать об уходе за кошкой? Даже Цзян Сюйчжоу вынужден был научиться успокаивать её и кормить, а Лу Иньтин всё ещё находился на стадии, когда легко терялся.
Время шло, и единственным изменением в Лу Иньтине было то, что он становился всё более привязанным к Цзян Сюйчжоу.
Цзян Сюйчжоу много раз отвозил его в школу, а позже стал ждать его после уроков.
Однажды Цзян Сюйчжоу пришёл раньше, и Лу Иньтин как раз был на свободном уроке. Купив сладкий сок, он сел с Цзян Сюйчжоу на ступеньки.
Летняя жара ещё не ушла, и в начале октября осень почти не ощущалась. Лу Иньтин чувствовал, как лёгкий ветерок касается его лица. Ему нечего было делать, и он начал рассказывать Цзян Сюйчжоу о деревьях и цветах в школе.
На самом деле он мало что знал, некоторые названия запомнил по табличкам, а многие и вовсе не мог назвать, поэтому ему приходилось искать их в телефоне.
— Лу Иньтин, — кто-то подошёл.
Лу Иньтин перестал листать телефон и поднял голову, щурясь от солнечного света.
— Пэй Сюэчжан?
Ещё в средней школе Пэй Вэйсюй несколько раз помогал ему, например, переносил книги и давал материалы для самостоятельного изучения, так что они были знакомы.
Цзян Сюйчжоу тоже видел Пэй Вэйсюя однажды.
Тогда тот разговаривал с Лу Иньтином, и когда они шли домой, Лу Иньтин, увидев Цзян Сюйчжоу, попрощался с Пэй Вэйсюем.
— Хочешь напиток? — Пэй Вэйсюй держал в руках две бутылки с напитками и, посмотрев на Цзян Сюйчжоу с соком, спросил Лу Иньтина.
Лу Иньтин не очень хотел пить, иначе он бы не отказался, когда Цзян Сюйчжоу предлагал ему сок, но он не был так близок с Пэй Вэйсюем, и тот был добр, так что отказать было неудобно.
Цзян Сюйчжоу вдруг позвал его:
— Тинтин.
Лу Иньтин, редко слышавший такое обращение от Цзян Сюйчжоу, удивился и повернулся к нему.
— У меня небольшой жар, дай мне немного прислониться.
Брови Цзян Сюйчжоу слегка нахмурились, будто ему действительно было нехорошо, и он уже наклонился, привнося с собой лёгкий аромат мяты. Лу Иньтин действительно не мог ему отказать и только кивнул:
— Хорошо.
Пэй Вэйсюй остановился, а Лу Иньтин, повернувшись к нему, улыбнулся:
— Извини, Сюэчжан, я, пожалуй, не смогу выпить.
Ведь Цзян Сюйчжоу прислонился к его плечу, и это было не очень удобно.
Пэй Вэйсюй кивнул и ушёл.
После звонка на перемену Лу Иньтин спросил Цзян Сюйчжоу, не плохо ли ему, и не хочет ли он пойти в больницу. Цзян Сюйчжоу отказался:
— Ничего серьёзного, просто пойдём домой.
Лу Иньтин с запозданием вспомнил, что даже если Цзян Сюйчжоу заболеет, к нему, скорее всего, приедет частный врач.
Поэтому он ничего больше не сказал и пошёл с Цзян Сюйчжоу домой.
Привязанность Лу Иньтина к Цзян Сюйчжоу стала ещё сильнее после того, как кошка ушла.
Однажды Лу Иньтин держал Сяо Бай на руках, его лицо было печальным, и при виде Цзян Сюйчжоу он снова заплакал.
— Чжоучжоу, кошка заболела, — голос Лу Иньтина дрожал от горя, он плакал, всхлипывая. — Мы ходили к ветеринару, но её не вылечили. Она тоже уйдёт от меня, как мама?
После смерти Ся Сыцзинь он старался не думать о её уходе, но теперь, когда единственное, что связывало его с матерью, тоже уходило, Лу Иньтин не мог с этим смириться.
http://tl.rulate.ru/book/5584/198526
Готово:
