Талант всегда был источником его боли.
Когда он хотел любви, ему давали только отношения. Когда он хотел здоровых отношений, ему давали только любовь.
Лу Иньтин действительно ненавидел однобокость Линь Чэньаня, который давал лишь что-то одно.
Теперь, если он признается, что хочет сделать их отношения публичными, Линь Чэньань воспримет это как признак того, что он всё ещё любит его, и, возможно, это не будет ошибкой.
Но Линь Чэньань был слишком холоден и деспотичен. Если Лу Иньтин любил его, то от него естественно требовали не желать ничего большего. Лу Иньтин не хотел снова слышать, что он дешёв, что его слишком легко успокоить.
Линь Чэньань больше не задавал ему этот вопрос. Когда они вернулись домой, Сяо Ци, как обычно, поприветствовал их: [Добро пожаловать, молодой господин. И ваша маленькая жена тоже ^^]
Это было очень старомодно и упорядоченно, как и подобает программе ИИ. Лу Иньтин не возражал, что он потерял своё настоящее имя, и даже привычно кивнул.
Линь Чэньань, кажется, бросил на него взгляд.
Лу Иньтин сжал губы, его белая и мягкая щека под мягким светом лампы сияла нежным блеском.
Вечером, прежде чем отправиться в кабинет, Линь Чэньань взглянул на телефон, а затем ровным голосом сказал:
— Впредь держись подальше от других.
Лу Иньтин, сидя на диване и кормя Цаомэй, поднял голову.
— Я уже говорил тебе, что не ограничиваю твоё обычное общение, — сказал Линь Чэньань, опуская взгляд на него. — Но исключение — те, кто испытывает к тебе интерес.
Лу Иньтин уже научился разговаривать с Линь Чэньанем: достаточно было просто подчиняться. Поэтому он, поглаживая мягкую шерсть кошки, тихо кивнул.
Линь Чэньань посмотрел на него пару секунд, а затем добавил:
— Я больше не буду постоянно придираться, так что не беспокойся слишком сильно. Но ты должен знать, как себя вести.
Лу Иньтин хотел снова просто кивнуть, но, услышав это, замер, а затем тихо возразил:
— Ты говоришь так, будто это моя вина.
Он ведь ничего не делал, и он не мог контролировать мысли и поступки других.
К тому же он всегда отказывал.
Лу Иньтин молча опустил глаза, не решаясь дальше спорить с Линь Чэньанем. Ведь сейчас ситуация не была конфликтной, и не было нужды накалять обстановку.
— Неумение разбираться в людях — это действительно твоя ошибка, — не поддержал его слова Линь Чэньань.
Лу Иньтин медленно поднял глаза, приоткрыл губы, и в уголках его глаз, казалось, появился лёгкий румянец. Линь Чэньань предположил, что он вот-вот заплачет.
Линь Чэньань вспомнил, как Лян Синьхань говорила ему, что не все могут воспринимать правду, и советовала ему меньше отпускать саркастичные замечания.
Поэтому Линь Чэньань просто не стал ничего говорить и даже не стал комментировать.
Если человек уже что-то сделал, но не может воспринять честную оценку, зачем тогда вообще это делать?
Линь Чэньань никогда не мог понять чувствительную натуру таких людей, как Лу Иньтин.
Но за полгода их взаимных мучений он понял одну вещь.
Молчание и поверхностное утешение, даже если они не искренние, всё же работают на Лу Иньтина.
Однако, прежде чем он успел произнести своё обычное равнодушное «ладно», Лу Иньтин уже опустил голову.
— Не буду с тобой говорить, ты всё равно обвинишь меня, — голос Лу Иньтина звучал мягко и обиженно, словно он хотел высказать что-то резкое, но не умел говорить жёстко, что делало его беззащитным и уязвимым.
Совсем не убедительное обвинение.
Он опустил голову и сосредоточился на поглаживании кошки, размышляя, в какую одежду лучше нарядить Цаомэй, полностью погрузившись в свой мир и не желая обращать внимание на Линь Чэньаня.
Линь Чэньань...
Он не собирался продолжать утешать Лу Иньтина.
Судя по прошлому опыту, Лу Иньтин не был человеком, который мог долго капризничать.
К моменту сна его раздражение обычно уже проходило.
Поэтому Линь Чэньань лишь холодно взглянул на сцену с человеком и кошкой, равнодушно напомнив:
— Не оставляй свой шоколад на столе.
Однажды Лу Иньтин случайно оставил несколько кусочков шоколада на столе, и Линь Чэньань, вернувшись с работы, тут же прижал его к дивану. Услышав мяуканье кошки, Лу Иньтин сквозь слёзы заметил, что Цаомэй уже разгрызла упаковку шоколада.
Тогда он попросил Линь Чэньаня остановиться, но тот не слушал, и Лу Иньтин, плача, укусил его за плечо, чтобы хоть как-то заставить его прекратить.
Линь Чэньань считал, что справляться с эмоциями Лу Иньтина — это уже достаточно хлопотно, а тут ещё приходилось следить за различными проблемами, которые могла создать кошка, что вызывало у него раздражение.
Но за те полгода, если бы не эта кошка, их отношения с Лу Иньтином разрушились бы ещё сильнее.
И желание Лу Иньтина жить стало бы ещё слабее.
Лу Иньтин поспешно убрал шоколад, который он ел, в стеклянный шкаф и запер его.
Линь Чэньань слегка дёрнул бровью.
Лу Иньтин всё ещё был неорганизованным, просто положив еду в шкаф с посудой, где рядом с белоснежным фарфором лежали яркие квадратики шоколада. Это выглядело крайне неуместно.
Линь Чэньань больше не смотрел на это и ушёл.
Лу Иньтин, приняв душ, сел в гостиной и стал читать сценарий. В конце концов, если Линь Чэньаню будет нужно, он сам придёт и заставит его лечь спать.
Он склонил голову, взял ручки разных цветов и начал отмечать ключевые реплики, обозначая различные эмоции.
В оценках Сюй Сыяня, помимо того, что он плохо справлялся с экстремальными эмоциями, также упоминалось, что он не мог точно уловить настроение.
Лу Иньтин снова прочитал сценарий, тщательно обдумывая эмоциональную окраску сегодняшних сцен, шаг за шагом анализируя их.
В тех местах, где он не мог понять, он долго размышлял, а затем написал сообщение Пэй Вэйсюю.
Тот ответил очень подробно: по крайней мере, в профессиональных вопросах Лу Иньтин мог не бояться насмешек Пэй Вэйсюя.
Он выразил благодарность и продолжил делать заметки.
Чувство сосредоточенности было приятным, и Лу Иньтин редко погружался в такие глубокие размышления, прерываясь только тогда, когда Цаомэй тянула его за штанину, и он наклонялся, чтобы взять кошку на руки.
Когда Линь Чэньань вернулся в комнату, он мельком увидел Лу Иньтина, внимательно читающего сценарий.
http://tl.rulate.ru/book/5584/198637
Готово:
