Чжан Шу поспешно поднялся по лестнице, начал бормотать:
— Молодой господин, состояние Цзян Мяня действительно плохое. Если его выгнать и он умрёт у ворот, то зачем тогда его спасали?
Ши Цзиньнянь промолчал, поднявшись на последнюю ступеньку, направился в спальню Цзян Мяня.
С того утра он ни разу не навещал Цзян Мяня.
Маленький дурачок, которого собирались выбросить, не стоил его времени.
Дверь в комнату была приоткрыта. Ши Цзиньнянь вошёл, а Чжан Шу остался у порога, не переступая его.
Юноша, лежащий на подушках, закрыл глаза. Его длинные ресницы прикрывали веки, а кожа была настолько белой, что казалась ненастоящей.
Ши Цзиньнянь вдруг вспомнил слова Сун Хуайжэня: «Фарфоровая кукла».
Очень точное описание.
Ши Цзиньнянь стоял у кровати, молча глядя на юношу. Его дыхание было настолько слабым, что едва уловимым.
Немного подумав, Ши Цзиньнянь протянул указательный палец, чтобы проверить дыхание, случайно коснувшись носа юноши. Он слегка поморщился от брезгливости.
Ну, он не умер, ещё дышит.
Только он собрался убрать руку, как длинные ресчины юноши дрогнули, и он открыл глаза, смотря в замешательстве на мужчину, который наклонился и протянул руку к его губам.
Увидев, что юноша проснулся, Ши Цзиньнянь спокойно убрал руку и вытащил из тумбочки влажную салфетку, чтобы протереть палец.
Сознание постепенно возвращалось к Цзян Мяню. Он узнал Ши Цзиньняня, его зрачки сузились, он сбросил одеяло, попытался встать с кровати, но, подкосившись, упал на колени перед мужчиной.
Цзян Мянь, не обращая внимания на головную боль и слабость во всём теле, осторожно ухватился за край брюк мужчины, подняв глаза, полные мольбы.
— Молодой господин… умоляю, позвольте мне остаться… служить вам, — его голос был хриплым и слабым, но он изо всех сил старался говорить. — Я буду учиться… угождать вам.
Три дня он не вставал с кровати, лишь вечером выпил немного жидкой каши, поддерживая себя питательными капельницами. Его худое тело дрожало то ли от холода, то ли от страха.
Его губы были бледными, а в красивых глазах накапливались слёзы, готовые упасть при малейшем движении.
Такую картину, такие сцены Ши Цзиньнянь видел слишком часто.
Многие притворялись слабыми и жалкими, чтобы остаться рядом с ним, но он всегда относился к ним с отвращением и холодностью.
Но Ши Цзиньнянь знал, что этот маленький дурачок действительно был жалок, а не притворялся.
Семья Цзян отправила людей следить за поместьем Ши. В ту ночь маленький дурачок провёл на улице, замерзая, но его никто не забрал.
Его просто выбросили в поместье Ши, прикрываясь тем, что младший сын Цзян пришёл служить ему.
Ши Цзиньнянь скорее думал, что семья Цзян хочет, чтобы он избавился от этого дурачка, сбросив с себя этот груз.
Все они были детьми, которых не любили родители.
— Молодой господин, умоляю… позвольте Цзян Мяню остаться.
Цзян Мянь увидел, как Ши Цзиньнянь смотрит на него с мрачным выражением лица, ничего не говоря. Хотя он немного боялся его, ему пришлось набраться смелости и просить.
Отец убьёт его, если он вернётся.
— На полу холодно, ложись на кровать. Не смей умирать здесь, это дурной знак.
Ши Цзиньнянь мрачно наклонился, сильными руками схватил юношу за плечи и, словно цыплёнка, резко поднял и бросил на кровать.
Цзян Мянь от этого резкого движения почувствовал головокружение, перед глазами потемнело, и он инстинктивно попытался схватиться за руку Ши Цзиньняня, что ему и удалось.
— Молодой господин… — Цзян Мянь ухватился за мизинец, тяжело дыша, слёзы текли по его лицу, и он видел Ши Цзиньняня размыто. — Не выгоняйте меня.
Чжан Шу, стоявший у двери, нервно потел.
Сначала он боялся, что Ши Цзиньнянь убьёт Цзян Мяня, потом увидел, как тот схватился за руку Ши Цзиньняня, и испугался, что Ши Цзиньнянь в гневе прикончит его.
Ши Цзиньнянь был одержим чистотой и ненавидел, когда к нему прикасались.
Цзян Мянь, отпусти руку! Чжан Шу нервничал.
— Отпусти, — на серьёзном лице Ши Цзиньняня не было ни тени эмоций, а голос звучал ещё холоднее.
Цзян Мянь вздрогнул, испуганно отпустил руку, сжал руки на груди, стиснул губы, свернулся калачиком и, глядя на мужчину, лишь молча плакал, не издавая ни звука.
Ши Цзиньнянь слегка нахмурился, снова вытащил из тумбочки дезинфицирующую салфетку и начал медленно и тщательно вытирать руки.
Вытирая руки, он поднял глаза и взглянул на стоящего у двери дворецкого, сказав с упрёком:
— Чжан Шу, как вы ухаживаете за этим дурачком? Он три дня пролежал, и вы ни разу не сменили ему одежду? Он воняет и грязный.
Чжан Шу вспотел.
Ведь сам Ши Цзиньнянь сказал, что не нужно покупать одежду для Цзян Мяня, а как только он проснётся, его выгонят.
Кроме того, когда он приходил вечером кормить его кашей, тот был совершенно чистым.
Но как главный дворецкий поместья Ши, Чжан Шу не мог так ответить.
— Молодой господин, это моя ошибка, я сразу всё организую.
— Хорошо, не нужно высококлассной одежды, — Ши Цзиньнянь добавил. — По стандартам для слуг.
— Хорошо, молодой господин, — Чжан Шу только согласился, как Ши Цзиньнянь снова заговорил.
— Не давайте ему форму слуги. Он и так дурак, в форме будет выглядеть ещё глупее.
— Хорошо, молодой господин.
Чжан Шу мысленно вздохнул, думая, что Цзян Мянь, если не говорить, выглядит вполне нормально.
Ши Цзиньнянь отвёл взгляд и встретился глазами с юношей, чьи глаза, полные слёз, смотрели на него, не отрываясь.
Казалось, он не понимал, что он имел в виду.
— На что смотришь, — голос Ши Цзиньняня был ледяным. Видя, что дурачок даже не укрылся, он добавил ещё холоднее: — Ты настолько глуп, что даже не можешь укрыться одеялом?
— Могу… могу, — Цзян Мянь сжался, запинаясь, дрожащим голосом прошептал.
Воздух внезапно стал тихим. Один лежал на боку, другой стоял, смотрели друг на друга. Юноша был напряжён и растерян, а в глазах Ши Цзиньняня промелькнула тень гнева.
Он действительно был тупым, его IQ был отрицательным?
В тишине Ши Цзиньнянь с отвращением произнёс:
— Можешь, так укрывайся одеялом.
— Ты действительно тупой, — сказав это, Ши Цзиньнянь вышел из комнаты.
Цзян Мянь только укрылся одеялом, как увидел, что Ши Цзиньнянь ушёл, и попытался встать, чтобы догнать его.
Чжан Шу быстро вошёл и уложил его обратно, мягко сказав:
— Ложись, молодой господин разрешил тебе остаться.
— Правда… правда? — Цзян Мянь не мог поверить. — Молодой господин… ничего не сказал.
— Молодой господин велел мне купить тебе одежду, значит, разрешил остаться, — Чжан Шу терпеливо объяснил.
Нос Цзян Мяня защекотал, и слёзы снова навернулись на глаза. Он стиснул губы, сказав с рыданиями:
— Спасибо, дедушка.
Чжан Шу: …
Ему было всего сорок, он не был настолько старым. Просто выглядел солидно.
Этот ребёнок действительно был… немного глуповат.
— Цзян Мянь, ты можешь, как и молодой господин, называть меня Чжан Шу. Я ещё не старый.
— Чжан… Шу.
Хотя Цзян Мянь думал, что Чжан Шу был примерно того же возраста, что и его отец, он всё же послушался.
Этот человек был добр к нему и давал ему еду.
Ши Цзиньнянь вышел из комнаты Цзян Мяня, спустился вниз, где слуги уже приготовили ужин.
Сев за стол, Ши Цзиньнянь позвонил начальнику охраны Цинь Ляну и холодно приказал:
— Возьми людей и разберись с теми, кто следит за воротами. Не убивай, выбрось их у ворот дома Цзян.
Завершив звонок, Ши Цзиньнянь начал неторопливо ужинать, за ним стояла Ван Шэнь, обслуживая его.
Дом Цзян.
Цзян Линьмин тоже ужинал с женой, сыном и дочерью. На столе были изысканные блюда, они наслаждались вином, и семья из четырёх человек была в прекрасном настроении.
— Папа, я хочу поднять тост за тебя, — Цзян Фэн поднял бокал и чокнулся с Цзян Линьмином, сделав глоток. Вино из коллекции было действительно прекрасным.
— Папа, Ши Цзиньнянь действительно принял этого дурака? — Видя, что отец в последние дни был в хорошем настроении, Цзян Фэн не удержался и спросил.
— Лян Шэн лично видел, как Ши Цзиньнянь сам занёс Цзян Мяня в дом. В последние дни семейный врач Ши приходил каждый день, наверняка лечил Цзян Мяня.
Цзян Линьмин радостно хлопнул по столу и не сдержал смеха:
— Не ожидал, что этот дурак действительно приглянулся Ши Цзиньняню. Впереди нас ждут хорошие времена!
Цянь Фан с кислым выражением сказала:
— Если бы не титул младшего сына Цзян, Ши Цзиньнянь никогда бы не обратил на него внимания.
— Точно, — дочь Цзян Си поспешно согласилась. — Быть полезным для семьи Цзян — это честь для Цзян Мяня!
— Как бы там ни было, сейчас всё идёт в правильном направлении, — Цзян Линьмин уже начал мечтать о будущем. — Через несколько дней я снова встречусь с Ши Цзиньнянем, чтобы обсудить сотрудничество. В конце концов, я теперь его свёкор.
— Господин! Беда! — Дворецкий вбежал в комнату, забыв о всяких приличиях, и, задыхаясь, сказал: — Лян Шэн был избит до полусмерти и выброшен у наших ворот.
— Что?! — Цзян Линьмин изменился в лице, резко встав.
http://tl.rulate.ru/book/5586/198866
Готово:
