Цзян Мянь невольно представил картину, описанную Ши Цзиньнянем: тысячи муравьев, ползающих по его телу и кусающих его. Хотя он знал, что укусы муравьев не слишком болезненны, но если их тысячи… Его рука внезапно заболела, и он резко отдернул ее, с испугом взглянув на Ши Цзиньняня, словно тот и был тем муравьем, который его укусил.
Ладонь Ши Цзиньняня внезапно опустела. Он согнул пальцы, его взгляд упал на слегка желтоватые пушистые волосы юноши. Он протянул руку и погладил их. Волосы были мягкими, и он нежно их поглаживал.
— Когда-то на меня напали тысячи муравьев, и с тех пор я их ненавижу. Понял, маленький глупыш? — Голос Ши Цзиньняня был немного мягче, чем обычно, низкий и спокойный. Он сам не понимал, зачем рассказывал это глупому мальчику. Этими словами он никогда не делился ни с кем другим. Возможно, глупыш даже не сможет понять, каково это, быть укушенным тысячами муравьев.
Цзян Мянь смотрел на мужчину. Он только что почувствовал, как «муравей» ущипнул его, и это уже было больно. А если бы муравьи покрыли все тело… Как же это должно быть больно. Молодой господин оказался еще более несчастным, чем он. Хотя его иногда ругали и били брат и мать, иногда даже лишали еды, но его никогда не кусали тысячи муравьев.
В тишине их взглядов глаза Цзян Мяня заметно покраснели. Когда слезы уже готовы были упасть, он вдруг вылез из-под одеяла, встал на колени у изголовья кровати и обнял Ши Цзиньняня за талию, прижавшись к его груди.
Теплое и мягкое тело прижалось к нему, и Ши Цзиньнянь внезапно замер, его тело напряглось, а рука, лежавшая на кровати, резко сжалась. Его взгляд скользнул по светящимся плечам, прошел по тонкой талии, перешел на округлый выступ и остановился на длинных стройных ногах. Затем он вернулся к округлому выступу, где на трусиках красовался милый зайчик.
Ши Цзиньнянь немного расслабился, но не обнял юношу.
— Маленький глупыш, что ты делаешь? — Соблазняешь? Ублажаешь? Чуть было не поддался.
Мягкий голос юноши раздался у его плеча:
— Молодой господин, не… не грусти, не бойся… Вот так… обними… и не будет страшно.
— Кто тебя этому научил? — Он думал, что это соблазнение, ублажение, а оказалось, что глупыш наивно утешает.
— Линь И, — ладони Цзян Мяня, протянутые подмышками, мягко похлопывали его по спине, и он сбивчиво объяснял. — Когда Цзян Мяня нашли в ящике… Линь И обняла его… и ему стало не так грустно.
Цзян Мянь был слишком бледным, его кожа буквально слепила. Ши Цзиньнянь накинул на него одеяло, снял его с себя и снова укутал.
— Кто тебя запер в ящике? — Ши Цзиньнянь опустил взгляд на растерянного юношу, его длинные ресницы скрывали ясные растерянные глаза.
Взгляд Цзян Мяня стал печальным, на его лице появилась тень грусти, и он быстро выпалил несколько слов:
— Брат, сестра, мама.
В узких глазах мужчины промелькнула тень злобы, но она быстро исчезла, сменившись мягкостью и терпением.
— Маленький глупыш, спасибо тебе.
Весь день он пил и играл в карты, но это не смогло развеять его внутренний дискомфорт. Способ Цзян Мяня действительно помог ему почувствовать себя лучше. Много лет он ни с кем не обнимался, с тех пор как мать перестала его обнимать. Она считала, что он из ревности к Ши Яньцзи пытался отобрать у него то, что принадлежало ему. В глазах матери он был злым и готовым на все ради своей цели. Если Ши Яньцзи смог разрушить его отношения с родителями, то лишь потому, что они любили приемного сына гораздо больше, чем его.
Цзян Мянь вдруг услышал благодарность и растерялся, снова схватившись за одежду мужчины.
— Молодой господин, ради тебя… я больше не буду дружить с муравьями. — Голос юноши звучал твердо, как будто он принял важное решение.
Настоящий глупыш, наивный. И совсем беззащитный.
Ши Цзиньнянь спокойно отвел взгляд от двух розовых точек на теле юноши. Если бы он не был глупым, можно было бы подумать, что это откровенный соблазн.
Ши Цзиньнянь встал и взял одежду с края кровати.
— Маленький глупыш, запомни: перед другими людьми ты должен быть одет. Никто не должен видеть твое тело, понял?
Цзян Мянь вдруг изменился в лице. Он вспомнил, как утром в коридоре его брат был без одежды и Ши Цзиньнянь с отвращением оттолкнул его. Молодой господин ненавидит, когда перед ним раздеваются?
Как провинившийся щенок, Цзян Мянь осторожно поднял глаза и украдкой посмотрел на Ши Цзиньняня. Ему показалось, что на его лице нет того отвращения, которое было утром, и он тихо спросил:
— Молодой господин, ты… сердишься?
— На что? — Ши Цзиньнянь ответил: — Я не сержусь.
Цзян Мянь с облегчением опустил сердце. Молодой господин просто не любил его брата, и это не имело отношения к тому, что тот был без одежды.
Юноша обнял одежду, его глаза загорелись.
— Получилось… ублажить молодого господина?
Глупыш спрашивал, смогли ли его объятия ублажить его. Он все еще помнил об этом.
Ублажил ли он его?
Его сердце стало легче, чем раньше.
Но когда они впервые встретились, он говорил об ублажении не в этом смысле.
Настоящий глупыш.
Ши Цзиньнянь не ответил, а лишь потрепал юношу за щеку, его голос стал мягче.
— Одевайся и идем ужинать.
Цзян Мянь почувствовал легкое разочарование. Как мало вещей могут ублажить молодого господина!
Есть. Он умирал от голода.
Цзян Мянь, как рыба, снова выскользнул из-под одеяла, оставаясь только в трусиках.
Ши Цзиньнянь не стал отводить взгляд, спокойно и смело смотря на его белоснежное тело.
Кажется, он немного поправился.
Цзян Мянь замер с кофтой в руках, прямо глядя на Ши Цзиньняня, и неуверенно спросил:
— Молодой господин сказал… чтобы другие не видели мое тело… молодой господин тоже… считается?
Такой прямой взгляд, и все еще без одежды. Настоящий глупыш.
Ши Цзиньнянь отвел взгляд и спокойно ответил:
— Не считается. Я могу смотреть, другие нет.
— Цзян Мянь… запомнил.
Глаза юноши засияли, он натянул кофту на голову, не обращая внимания на то, как она сидит, и схватил штаны, натянув их на себя.
— Молодой господин, есть. — Голос юноши звучал с нетерпением, он с надеждой смотрел на Ши Цзиньняня.
Ши Цзиньнянь нахмурился.
Штаны были натянуты на кофту, она криво висела на теле, светлые волосы были растрепаны, и одна прядка торчала вверх.
— Неряха, глупыш. — Мужчина проговорил это с недовольством, но все же поправил одежду юноши и пригладил его волосы. — Помой руки, прежде чем есть.
Цзян Мянь помыл руки, и они вышли из комнаты. Ши Цзиньнянь намеренно шел медленно.
Цзян Мянь, как щенок, крутился вокруг Ши Цзиньняня, сделав круг, побежал вперед.
— Молодой господин, быстрее!
Ши Цзиньнянь продолжал идти медленно, на его губах мелькнула легкая улыбка.
Завести питомца неплохая идея.
Цзян Мянь прошел немного вперед, обернулся и увидел, что Ши Цзиньнянь отстал, затем снова подбежал к нему.
— Так голоден, быстрее!
— Теперь понял, что голоден? Впредь не сердись и не отказывайся от еды.
Ши Цзиньнянь больше не шутил, широким шагом направившись с питомцем в столовую.
— Красиво, молодой господин! — Цзян Мянь с восторгом уставился на блюдо с шариками из гусиной печени и личи, тыкая в них пальцем.
http://tl.rulate.ru/book/5586/198879
Готово:
