— Я в порядке, просто работа загрузила, — с усталым видом Ши Цзиньнянь опустился на диван, словно не выспался прошлой ночью. — Когда вернулся?
— Позавчера, — Хэ Чжоуюань сел рядом. — Все хотел навестить тебя.
Он осторожно спросил:
— Цзиньнянь-гэ, Цзян Фэн не пришел провести с тобой Новый год?
— Мы договорились встретиться вечером в Синем Саду, — ответил Ши Цзиньнянь, явно не желая развивать тему.
Лицо Хэ Чжоуюаня на мгновение изменилось, но он тут же улыбнулся:
— Цзиньнянь-гэ, ты так хорошо относишься к Цзян Фэну.
Ши Цзиньнянь откинулся на спинку дивана, полузакрыв глаза, его лицо оставалось бесстрастным, и он не стал продолжать разговор.
Просторная и светлая гостиная погрузилась в тишину, которую можно было бы нарушить даже падением иголки.
Пальцы Хэ Чжоуюаня, лежащие на коленях, слегка сжались. Он понял, что Ши Цзиньнянь не хочет говорить на эту тему, да и вообще не хочет разговаривать.
Наверное, Цзиньнянь-гэ просто слишком устал, утешил себя Хэ Чжоуюань.
— Цзиньнянь-гэ, ты выглядишь уставшим, я… не буду тебя больше беспокоить.
С неохотой Хэ Чжоуюань поднялся.
— Хорошо отдохни, заранее поздравляю с Новым годом.
Сказав это, он почувствовал неловкость и хотел поскорее уйти.
Сзади раздался голос Ши Цзиньняня:
— Чжоуюань, хорошо учись. Если в доме тебе не рады, у тебя всегда есть запасной путь.
Сердце Хэ Чжоуюаня сжалось, будто его сдавила невидимая рука. Он резко обернулся, взглянув на мужчину, лежащего на диване с закрытыми глазами.
Он выглядел опустошенным и одиноким.
Словно это были прощальные слова.
Хэ Чжоуюань горько усмехнулся в душе. Как это возможно? Цзиньнянь-гэ нашел того, кого любит, и теперь хочет держать дистанцию.
Но это был разумный совет.
Тот дом не принимал его, даже на Новый год мачеха и сводный брат встречали его с презрением.
Хэ Чжоуюань изо всех сил выдавил улыбку и тихо сказал:
— Хорошо, Цзиньнянь-гэ, я запомню.
Гостиная снова погрузилась в тишину. Ши Цзиньнянь по-прежнему лежал с закрытыми глазами, его мысли были заняты вчерашним сном.
Чжан Шу осторожно подошел и, увидев, что Ши Цзиньнянь не спит, тихо спросил:
— Молодой господин, завтрак готов. Будете есть сейчас?
Ши Цзиньнянь открыл глаза и встал:
— Чжан Шу, я не голоден. Принеси мне снотворное, я еще посплю.
— Молодой господин, может, все же поешьте перед сном? — Чжан Шу с беспокойством посмотрел на него. — Если будете продолжать худеть, здоровье подведет.
— Я совсем не голоден, — Ши Цзиньнянь, казалось, начал терять терпение. — Просто принеси мне снотворное, которое ты принимаешь.
Чжан Шу, не в силах возразить, принес разовую дозу снотворного и стакан воды.
Ши Цзиньнянь принял таблетку, глубоко вздохнул и вернулся в свою комнату.
В комнате Цзян Мяня не было его запаха, но сон был таким реальным.
Если он снова уснет, сможет ли он снова увидеть Мяньмяня?
Если не получится, ничего страшного. Вечером он увидит Мяньмяня.
Просто он слишком по нему скучает, хочет видеть его каждую минуту.
Ши Цзиньнянь накрылся старым одеялом, лег и закрыл глаза.
На кровати Шэнь Цзинчуаня лежала только маленькая собака, светящаяся мягким белым светом. В следующий миг исчезнувшая фигура мальчика снова появилась.
Мальчик свернулся калачиком, его губы шептали что-то, словно он плакал во сне.
Собака и Шэнь Цзинчуань почти одновременно проснулись. Собака встала, подошла к маленькому хозяину и начала лизать его щеку.
Шэнь Цзинчуань, опершись на руку, приподнялся и наклонился ближе:
— Мяньмянь, Мяньмянь, проснись.
Под двойным воздействием собаки и Шэнь Цзинчуаня мальчик открыл глаза, полные слез. Увидев, кто перед ним, он не смог сдержаться и заплакал еще сильнее.
— Мяньмянь, что случилось? — Шэнь Цзинчуань был обеспокоен и растроган, но не знал, как помочь. Он не мог прикоснуться к Мяньмяню, не мог обнять его, чтобы утешить. — Это был кошмар, или тебе где-то плохо?
Мальчик несколько раз всхлипнул, его голос дрожал от грусти:
— Это был… это был не кошмар, а… печальный сон.
Шэнь Цзинчуань нежно погладил мальчика по голове, стараясь его успокоить:
— Мяньмянь, расскажи, что тебе приснилось. Может, я смогу помочь.
Большие глаза мальчика, полные слез, выражали глубокую печаль. Его губы дрожали.
В конце концов он покачал головой, опустил глаза и, всхлипывая, сказал:
— Я… не хочу рассказывать.
Цзян Мянь не хотел говорить, что ему приснилось, как молодой господин стал такой худой, обнял его и сказал, что каждый день думает о нем, что не может без него.
Он тоже очень скучал по молодому господину.
Но он уже умер, и он не такой, как молодой господин, у которого есть своя жизнь.
— Не хочешь рассказывать, ничего страшного. Сны всегда наоборот, — Шэнь Цзинчуань с нежностью утешал мальчика. — Проснулся — не погружайся в эмоции из сна. Мяньмянь, сейчас у тебя все хорошо.
http://tl.rulate.ru/book/5586/199129
Готово:
