Готовый перевод His Talent and Appearance / Его Талант Его Внешность [❤️]: Глава 18

— Больно?

— Больно. Поможешь, подуешь? — тихо ответил Чэнь Ваньчжэн.

Его голос напоминал кошачье мурлыканье. Юэ Линьчжан, потеряв способность мыслить, медленно наклонился и подул на бледную, почти светящуюся ступню.

— Там комар, — резко поднял ногу Чэнь Ваньчжэн, уперев пальцы в его ухо.

Атмосфера стала настолько насыщенной, что стоило лишь повернуть голову — и губы коснулись бы его лодыжки. Воздух сгустился, стал липким и тягучим, заточив их в тесном пространстве, где дыхание смешалось.

— А-Линь, какая из бутылок с соевым соусом? Старая уже, глаза плохо видят, — раздался голос бабушки из кухни.

— На нижней полке соевый, на верхней — уксус, — ослабил хватку Юэ Линьчжан.

Через несколько секунд шаги бабушки приблизились из кухни к залу. Юэ Линьчжан встал, делая вид, что тянется за салфетками, а нога Чэнь Ваньчжэна так и осталась висеть в воздухе.

— Поболтайте тут, А-Линь, налей Сяолю воды, — взяла стручковую фасоль бабушка.

— Хорошо.

На кухне зашипело масло, и бабушка снова крикнула:

— Сяолю, рыбу какую хочешь — тушёную или на пару?

— Мне всё равно, бабушка, делайте, как Линь-гэ любит.

Юэ Линьчжан снова взял его ступню, начав массировать.

— Ты что, боишься, что бабушка увидит, как ты мне мазь наносишь? — понизил голос Чэнь Ваньчжэн.

Юэ Линьчжан не ответил, сменив тему:

— Почему тебя зовут Сяолю, ты шестой в семье?

— Нет, в детстве я жил с дедом. У соседа был старик, любивший маджонг. Я часто ходил к нему играть, больше всего нравилась кость с шестёркой бубен. Сначала звали меня Лювань, потом сократили до Сяолю.

От растираний ступня нагрелась, и боль утихла.

— Впервые так подробно ответил на мой вопрос, — поднялся Юэ Линьчжан.

— Ты всегда так серьёзен. Если все будут такие, будет скучно, — усмехнулся Чэнь Ваньчжэн, отводя взгляд.

Моюя руки, Чэнь Ваньчжэн вспомнил, как в прошлый раз после укуса комара Юэ Линьчжан тоже помогал ему с мазью. Он рассмеялся:

— Вот вопрос возник.

— Какой?

— Тебе нравятся чужие ноги?

Юэ Линьчжан повернулся к нему, взяв полотенце. Чэнь Ваньчжэн ожидал, что он покраснеет или уйдёт, но тот лишь усмехнулся и тихо, так, чтобы слышал только он, сказал:

— Так ты заметил и специально попросил меня помочь с мазью?

Чэнь Ваньчжэн остолбенел, а тот продолжил:

— Приём рабочий. Оставь мазь у меня, завтра придёшь ещё раз обработать.

«Чёрт!»

Так не должно быть. Он ведь должен быть серьёзным, невозмутимым, образцово-показательным — а этот, этот ханжа в благопристойной оболочке!

Юэ Линьчжан, видимо, позабавившись его реакцией, рассмеялся:

— Просто подыграл тебе, ничего особенного. Чужие ноги меня не интересуют.

— Я тоже не имел в виду ничего.

— Кушать подано! — вовремя прервала их бабушка.

После ужина Юэ Линьчжан предложил проводить его, но Чэнь Ваньчжэн отказался:

— Я сам дойду.

— Хорошо, если что — звони.

Только позже Чэнь Ваньчжэн осознал его слова:

«Чужие ноги меня не интересуют.»

Иногда намёки, оставшиеся невысказанными, волнуют куда больше явных действий.

Вернувшись в усадьбу Сун, он получил сообщение от дяди-наставника, спрашивавшего, как он устроился, и предложившего обратиться к Сун Шаоюаню в случае нужды. Чэнь Ваньчжэн ответил, что всё хорошо, и выразил надежду на его скорое возвращение.

Ответа не последовало — то ли дядя намеренно игнорировал, то ли не увидел.

Днём Чэнь Ваньчжэн разбирал вещи. Нога была слегка вывихнута, но не сильно. Он застелил кровать привезёнными постельными принадлежностями, плюхнулся на неё, вдохнул аромат плюшевого кролика и, переполненный блаженством, принялся кататься по постели.

Не то чтобы он привередничал — у него была странная, даже стыдная привычка: он не мог спать без своих вещей и этого кролика, которого дедушка купил ему в детстве для успокоения. Прошло двадцать лет, игрушка вся в заплатках, её даже стирать страшно — развалится.

Пробовал купить такого же, но запах был не тот, и вместо успокоения он лишь раздражался.

Родители водили его к психологу, несколько раз выбрасывали кролика, но он всякий раз находил его — однажды даже перерыл свалку несколько часов.

Врач диагностировал зависимость и настаивал на «лечении».

Методы были просты: Чэнь Ваньчжэна запирали в комнате с новыми постельными принадлежностями, без кролика, и выпускали только утром.

Он не сдавался, ночи напролёт сидел у окна, слушая пекинскую оперу.

Отогнав тяжёлые воспоминания, он обнял кролика и сладко уснул.

Проснулся затемно. Сумерки, словно чернила, просочились сквозь оконную решётку. Незакрытое окно дребезжало на ветру, железная рама глухо стучала. Тусклый свет пробивался сквозь развевающуюся занавеску, оставляя на полу причудливые узоры. В густой темноте, поглотившей его, царила тишина.

Лёгкая головная боль и ноющая ступня напоминали: он один в незнакомом месте. Первоначальный восторг новизны исчез, оставив лишь гложущее одиночество. Он сидел на кровати, растерянный, будто во всём мире не осталось никого.

Только когда дождь начал стучать по полу, оставляя мокрые пятна, он опомнился и закрыл окно. На телефоне — пять часов, уведомление о дедлайне напомнило: осталось 24 часа на работу.

В восемнадцать он записался на курсы арабского, хотя друзья уговаривали выбрать французский или английский.

В университете начал подрабатывать переводчиком для торговых компаний, работающих с Ближним Востоком. Заработка хватало на жизнь и увлечения, а главное — давал возможность противостоять семейному диктату.

Снаружи бушевала гроза, темнота сгущалась, но под стук дождя он сосредоточился на работе.

К семи вечера, когда дождь утих, а с крыши ещё капало, он закончил срочные письма.

Только собрался подумать об ужине, как зазвонил телефон.

— Бабушка ждёт тебя ужинать. Я у ворот, — раздался серьёзный голос на том конце провода.

http://tl.rulate.ru/book/5607/201893