Готовый перевод His Talent and Appearance / Его Талант Его Внешность [❤️]: Глава 42

— В городке много ветхих домов, и я могу задержаться здесь ненадолго, график работ плотный.

Вокруг царило оживление, шум толпы заглушал их разговор. Над лотком старухи Апо поднимался пар от куатью, скрежет железной лопатки по сковороде смешивался с переливами двухструнной скрипки. Жемчужные устрицы на железном листе сворачивались в золотые слитки в растопленном свином жире, а у каменных ступеней сцены на старомодной угольной печи томился глиняный горшок с рисовой кашей, булькая и пузырясь. В тени котёнок слизывал крошки с рыбного лотка.

Было ещё рано, и Юэ Линьчжан повёл Чэнь Ваньчжэна на более свободную площадку. «Здесь подают местные деликатесы. Что хочешь попробовать?»

Глаза разбегались: прохладительные напитки, жареные устрицы, сладкие лепёшки с луком — всего и сразу хотелось. Юэ Линьчжан, похоже, угадал его мысли, и на каждой остановке покупал то, что привлекало внимание Чэнь Ваньчжэна.

На импровизированном столике быстро выросла гора закусок. Чэнь Ваньчжэн указал на что-то зелёное: «Что это?»

— Цюцзюйго, жареные пирожки из молодых побегов хризантемы и клейкого риса. Традиционное угощение на праздник в феврале по лунному календарю, но теперь их подают круглый год. Хрустящие снаружи, мягкие внутри.

Аромат был восхитительным — свежий, травянистый, с оттенком поджаренной корочки.

Белые моти с арахисовой крошкой и коричневым сахаром, баньнаньские няньгао, тоже оказались необычными на вкус. Продавщица, пожилая женщина, объяснила, что это обязательное угощение на свадьбах, символ гармонии и благополучия.

Когда перепробовали почти всё, Юэ Линьчжан достал чистую салфетку и открутил крышку бутылки с водой: «Прополощи рот. Скоро начинается.»

Народу собралось много. Перед сценой поставили навесы, а по бокам, в духе времени, установили экраны с субтитрами. Первые ряды заняли старики и дети, но Чэнь Ваньчжэн выбрал места сзади. Устроившись, он задумчиво наблюдал за актёрами, многим из которых было далеко за сорок. Сыпинская опера зародилась в эпоху Цзяцзин династии Мин как ответвление стиля Иянцян, прославившись хоровым пением под барабанный ритм. В 2006 году её включили в первый список национального нематериального культурного наследия, но настоящих мастеров осталось мало.

Десятки вентиляторов гнали прохладу, и Чэнь Ваньчжэн чихнул пару раз: «Знать бы, оделся бы потеплее.»

Юэ Линьчжан протянул снятую куртку. — Надень.

Чэнь Ваньчжэн схватил её, и ткань, коснувшись носа, донесла знакомый запах. Он шутливо толкнул Юэ Линьчжана плечом: «Специально для меня принёс?»

— Слушай оперу.

В кармане нашлись леденцы с умэбоси — те самые, что он покупал в лавке. Чэнь Ваньчжэн сунул один Юэ Линьчжану, а другой положил себе в рот.

На сцене актриса взмахнула трёхдюймовыми рукавами, исполняя арию «Клятва под дождём у Западного озера». Чэнь Ваньчжэн внезапно наклонился, и его тёплое дыхание, смешанное с кисло-сладким ароматом конфеты, коснулось уха Юэ Линьчжана: «Сюй Сянь подарил Белой Змейке зонт, и она отдала ему сердце. А ты дал мне два — значит, я должен отдать тебе две жизни?»

Рука Юэ Линьчжана лежала на подлокотнике, и он случайно задел Чэнь Ваньчжэна, тут же одёрнув её, но тот поймал его пальцы: «Разве не хочешь?»

— Какой ответ тебе нужен?

В этот момент свет в зале приглушили, и в темноте колено Чэнь Ваньчжэна упёрлось в ногу соседа. — Я про зонтики. Разве не хочешь их?

— Хочу.

Когда представление закончилось, небо, словно услышав желание Юэ Линьчжана, затянулось мелким дождём.

Они раскрыли по зонту.

У выхода из театра встретили двоих из компании «малышей-солдатиков». Чэнь Ваньчжэн окликнул их: «Дядя Линьчжан взял зонт — просите у него!»

— Братец, ты такой добрый! Ты самый красивый братец на свете! Спасибо! Дядя Линьчжан, можно нам зонт?

— Его зовут дядей, а не братцем.

— Но мы всегда звали его братцем.

— Тогда не дам.

Мальчишки задумчиво погрызли ногти, затем шепнули Чэнь Ваньчжэну: «Дядя Линьчжан, наверное, обиделся, что мы не сказали, что он красивый. Ладно, при нём будем звать тебя дядей, а завтра, когда его не будет, опять братцем.»

Чэнь Ваньчжэн сдержал улыбку: «Бегите, дождь усиливается.»

Уголки губ Юэ Линьчжана тоже дрогнули, когда он отдал зонт детям: «Я дал зонт, а комплименты достались тебе. Не возместишь ущерб?»

Чэнь Ваньчжэн шагнул ближе, и их зонты слились в один жёлтый купол. — Хорошо, дядя Линьчжан.

— Не называй так.

— Тогда… — Чэнь Ваньчжэн резко повернулся, и его губы едва коснулись уха Юэ Линьчжана, а тёплое дыхание смешалось с вечерней прохладой. — Братец?

Капли дождя рассыпались по ткани зонта, словно звёздная пыль. Даже в темноте было видно, как покраснели уши Юэ Линьчжана.

— Братец… — Чэнь Ваньчжэн нарочно протянул слово. — Запрещаешь им так меня называть, чтобы мы были наравне?

Мимо пронесся мопед, и Юэ Линьчжан резко притянул его к себе. Зонт накренился, отсекая свет неоновой вывески театра. Спина Чэнь Ваньчжэна ударилась о ствол платана, и в тот миг, когда тень листьев слилась с тенью зонта, губы Юэ Линьчжана нашли его рот, оборвав слово на полуслоге.

Где-то вдалеке хлопнула рольставня, а по зонту забарабанил ливень, но все звуки растворились в этом поцелуе. Пальцы Чэнь Ваньчжэна упёрлись в грудь Юэ Линьчжана, и в сердце стало сладко и тесно.

Тот поцелуй был как внезапный ливень — яростный, неожиданный. Прежде чем Чэнь Ваньчжэн успел осознать его смысл, ощущение вторжения исчезло, словно отступившая волна.

http://tl.rulate.ru/book/5607/201917