Готовый перевод I Won't Take This Medicine / Я не буду пить это лекарство: К. Часть 20

В Доу Чансяо была какая-то черта, такая же чистая, как и запах его феромонов, которая заставляла Нин Чжу хотеть быть ближе к нему.

В этот момент он увидел, как официант с подносом подошел к Доу Чансяо.

На подносе было несколько бокалов с темно-красным вином. Официант наклонился, что-то сказал Доу Чансяо, а затем поставил один из бокалов рядом с ним.

Нин Чжу посмотрел на это, затем повернулся к молодому человеку, с которым разговаривал, и извиняюще улыбнулся:

— Извините, мне нужно отлучиться.

Молодой человек понимающе кивнул, и Нин Чжу встал и быстро ушел.

— Спасибо, но я сказал, что не нужно.

Доу Чансяо мельком взглянул на бокал, который ему навязали, и отказался.

Он не пил алкоголь.

Однако официант продолжал стоять, с улыбкой говоря, что это редкое вино из коллекции семьи Жэнь.

Доу Чансяо, который до этого был довольно равнодушен, поднял голову и спокойно посмотрел на него.

Волосы и брови Доу Чансяо были чисто черными, а его зрачки, помимо глубокого цвета, имели холодный, острый блеск, как у собаки. Официант, почувствовав напряжение под его взглядом, невольно запнулся.

— Г-господин… — Официант, стиснув зубы, подтолкнул бокал вперед, настаивая, чтобы Доу Чансяо обязательно попробовал.

Доу Чансяо, наблюдая за выражением лица официанта и тем, куда тот бросал взгляды, медленно поднял бокал, делая вид, что собирается сделать глоток.

В этот момент сбоку протянулась рука, и пальцы мягко нажали на край бокала, остановив его в воздухе.

Доу Чансяо замер, проследив взглядом за рукой, а затем поднял глаза и встретился с холодным взглядом Нин Чжу.

Нин Чжу забрал бокал из рук Доу Чансяо, держа его в руке, многозначительно взглянул на официанта. Тот, почувствовав напряжение, поклонился им обоим и поспешно ушел с подносом.

— Не пей то, что дают незнакомцы, — сказал Нин Чжу, отодвигая бокал подальше, как будто боясь, что Доу Чансяо потянется за ним.

Доу Чансяо: …

Они находились рядом с зоной напитков, и Нин Чжу взял с длинного стола стакан с чем-то, что выглядело освежающе, и протянул его Доу Чансяо.

— Вот, ээ… — Нин Чжу посмотрел на светло-кремовую жидкость в стакане, пытаясь определить вкус. — Лимонный сок довольно хорош. Если хочешь пить, попей это.

Доу Чансяо молча взял стакан, но подумал: … А то, что даешь ты, можно пить?

Нин Чжу спросил его:

— Кто тебя сюда привел? Как это тебя одного оставили.

Клиент этого парня, похоже, совсем не заботится о нем.

Доу Чансяо посчитал слова Нин Чжу довольно странными, как будто он был ребенком, которого привели взрослые, и спокойно ответил:

— Ты тоже один.

Нин Чжу улыбнулся, но не стал продолжать разговор на эту тему.

Он оглядел зал, пытаясь найти того, кто подослал официанта.

Официант исчез довольно быстро, но Нин Чжу уже примерно догадывался, кто был за этим.

Он отвел взгляд и, повернувшись, увидел, что Доу Чансяо пьет напиток, который он ему дал, и невольно замер.

…

Нин Чжу с почти беспомощностью подумал: у этого парня совсем нет чувства самосохранения. Только что предупредил его не пить то, что дают незнакомцы…

Хотя он и не был совсем незнакомцем, но вряд ли был тем, кому можно доверять, верно?

Старший Лэй осмелился устроить грязные дела на банкете Жэнь Хуньюаня, а у этого парня совсем нет бдительности. Нин Чжу с беспокойством тихо вздохнул.

Внезапно его палец, лежащий на столе, почувствовал холод.

Нин Чжу посмотрел вниз и увидел, что Доу Чансяо взял еще один стакан с той же светло-кремовой жидкостью и подтолкнул его к нему.

— Ээ… Спасибо? — Нин Чжу с недоумением взял стакан, посмотрел на освежающий цвет жидкости внутри, немного поколебался, но из вежливости поднял его и сделал глоток.

Затем он почувствовал, будто его язык избили.

Кислый, горький, соленый, терпкий — несколько вкусов странным образом смешались вместе… Это было не просто противно, но и противно сложно!

Язык Нин Чжу онемел на мгновение, прежде чем прийти в себя.

Он опустил голову, ненадолго встретившись взглядом со спокойными глазами Доу Чансяо, и вдруг вспомнил, как он сам сказал, подавая этот странный напиток: «Лимонный сок довольно хорош».

…

Нин Чжу отвернулся, с невозмутимым видом прикусил соломинку и сделал еще один глоток, внутренне ругая себя: у этого парня мстительность сильнее, чем у меня…

Увидев, как Нин Чжу сам себя наказал, Доу Чансяо неожиданно начал разговор:

— Фан Хуайсинь, ты его еще помнишь?

Человека, с которым познакомился несколько недель назад, Нин Чжу вряд ли мог забыть.

— Ммм, — ответил он. — Что с ним?

— Его сестре на прошлой неделе сделали операцию, и все прошло успешно.

— Правда? Это замечательно. Он уволился?

— Да. Сейчас он в больнице, ухаживает за ней, а через некоторое время вернется в университет, чтобы наверстать учебу.

Нин Чжу кивнул:

— Этот парень непростой.

Услышав, как он называет Фан Хуайсиня «парнем», Доу Чансяо спросил:

— Сколько тебе лет?

— Ээ? Ты спрашиваешь о возрасте?..

Доу Чансяо: … А что еще?

Нин Чжу ответил:

— Двадцать шесть.

Он выглядел моложе своих лет, и если бы надел что-то яркое и повседневное, его могли бы принять за студента.

Двадцать шесть лет — для того уровня богатства и положения, которого достиг Нин Чжу, это был пугающе молодой возраст.

Доу Чансяо сказал:

— Ты всего на несколько лет старше Фан Хуайсиня.

— Но для меня он все еще парень.

Доу Чансяо, который был младше своих сверстников и был одного возраста с Фан Хуайсинем, почувствовал себя неловко от такого обращения.

Нин Чжу с удивлением спросил:

— Почему ты вдруг решил рассказать мне это?

Не было особой причины. Просто Доу Чансяо подумал, что Нин Чжу захочет узнать продолжение, и, к счастью, результат был хорошим, поэтому он и рассказал.

— Просто так, вдруг подумал.

— Ладно, тогда спасибо, что «вдруг подумал».

Нин Чжу задал еще пару вопросов о семье Фан Хуайсиня и узнал, что все трое членов его семьи были омегами, а отец-альфа погиб в результате несчастного случая много лет назад. Мать Фан Хуайсиня, не сумев смириться с потерей мужа, так и не вышла замуж снова.

Все эти годы, несмотря на скромный доход, она очень любила своих детей. Когда у младшей дочери обнаружили проблемы с сердцем, она, чтобы собрать деньги на операцию, обращалась за помощью ко всем, работая днем и ища ночные смены, почти доведя себя до изнеможения. Фан Хуайсинь, любя сестру и жалея мать, решил пожертвовать собой, прыгнув в ловушку.

http://tl.rulate.ru/book/5611/202225