— Почему? — голос Хякусы Аои дрожал, едва выговаривая слова.
Она не понимала, почему на лице Хонгшан Юя такое выражение, почему он сказал ей эти слова. Даже худший исход не казался ей таким. Что пошло не так? Её слежка раскрыта? Что значит «ты не любишь меня»? Почему он так сказал?
Её лицо, пылавшее до того, побелело, как бумага. Мысли путались, разум превратился в кашу. Она даже не осознавала, о чём думает.
Но Хонгшан Юй не замечал её состояния. Её признание разбередило страшные воспоминания, и он чувствовал, что приступ вот-вот повторится. Он хотел лишь уйти.
С давних пор он не знал, что такое любовь. Для него это чувство попросту не существовало.
— И… не пиши больше любовные письма… Это… напрягает… — добавил он, не отвечая на её вопрос, и, не оборачиваясь, покинул раздевалку.
Хякуса осталась стоять. Кровь отхлынула от лица, взгляд потух. Сердце сжималось, словно пронзённое ножом, боль мешала дышать. Слёзы хлынули сами собой. Она схватилась за грудь, но боль не утихала. Горе захлестнуло её, и она, обессилев, опустилась на пол, плача, как ребёнок, уткнувшись в колени.
Хонгшан Юй вышел из раздевалки, еле передвигая ноги. Вторжение Хякусы вызвало приступ, и, едва восстановившись, он получил признание. Радость дня испарилась. Для обычного парня признание девушки — редкость, но для него это лишь оживило старые кошмары. Ему уже признавались в любви, но те «признания» он предпочёл бы забыть.
Он тряхнул головой, пытаясь смягчить последствия приступа. Не пройдя и пары шагов, он увидел Цун и Кинугиту Таоко, ждавших снаружи. Цун тут же подбежала.
Оглядев его, она заметила неестественную бледность. Хонгшан Юй и без того был бледным, но она по оттенку кожи могла определить его состояние. Сейчас он явно пережил приступ.
— Юй, что случилось? Тебе плохо? Что произошло? — засыпала она вопросами, трогая его лицо и лоб.
Хонгшан Юй, мучаясь от головной боли, увидел её тревогу, и это слегка прояснило разум. Он покачал головой, не желая говорить.
— Сестра, домой, — сказал он, вернувшись к привычной манере речи.
Цун не знала, что произошло, но поняла, что лучше уйти. Дома, возможно, он откроется, но она знала: если Хонгшан Юй молчит, никакие уговоры не помогут.
— Хорошо, идём домой, — кивнула она.
Кинугита, стоявшая рядом, хотела что-то сказать, но, чувствуя напряжение, промолчала. Втроём они вышли из аквапарка в свете заката.
На улице Цун сказала Кинугите:
— Пока, уже поздно, возвращайся домой.
— Ага, пока! Юй, до встречи в школе! — Кинугита попрощалась и ушла в другую сторону, так как жила в противоположном направлении.
Хонгшан Юй помахал ей, и Цун взяла его за руку, мягко сказав:
— Пойдём домой, Юй.
— Ум.
Дома Цун сразу занялась ужином, готовя его в рекордные сроки, чтобы Хонгшан Юй не ждал. После еды они пошли в ванну. Цун хотела спросить о приступе, но, видя его апатию, не решилась.
Вечер прошёл в молчании. Усталость от дня и недавний приступ вымотали Хонгшан Юя. В ванне он заснул, и Цун с трудом помогла ему закончить мыться. Высушив ему волосы, она уложила его в постель, где он сразу отключился.
Цун быстро высушила свои волосы и легла, обняв его.
— Юй?.. — позвала она, не теряя надежды узнать, что случилось.
Он не ответил, казался спящим. Она попробовала ещё раз:
— Юй?..
— …Ум? — неожиданно откликнулся он.
Цун, обрадовавшись, шепнула ему на ухо, боясь спугнуть:
— Юй, почему случился приступ? Вспомнил что-то плохое? Расскажи сестре, пожалуйста.
Молчание. Она пожалела, что спросила. Её настойчивость могла раздражать его.
— Юй?.. — позвала она, чувствуя вину.
Страх, что он её возненавидит, заставил её запаниковать. Она крепче обняла его.
— Прости, Юй… Не хочешь — не говори. Сестра не заставляет… Не ненавидь меня, прости, прости… — бормотала она, извиняясь.
Хонгшан Юй шевельнулся, будто вырываясь. Цун, испугавшись, отпустила его, хоть и не хотела. Он лежал неподвижно.
— Юй?.. — позвала она, протянув руку, но не коснувшись.
Вдруг он повернулся и обнял её. Цун, ожидавшая худшего, замерла. Её напряжение ушло.
— Юй… — начала она, но заметила, что он дрожит.
Вина захлестнула её — она снова не справилась.
— Всё хорошо, сестра здесь, — шепнула она, гладя его волосы.
Дрожь утихла, и он заснул, с влажными от слёз глазами.
Хякуса Аои, вернувшись домой, быстро приняла душ и легла в постель. Она вымоталась не меньше Хонгшан Юя, несмотря на хорошую выносливость. В руках она держала фото, купленное в парке, с аттракциона «Мегафон».
На снимке были они втроём. Хонгшан Юй, без эмоций, но с искрами возбуждения в глазах. Цун, не глядя на аттракцион, тревожно следила за ним, будто он мог улететь. Кинугита, с закрытыми глазами и широкой улыбкой, кричала от восторга.
Хякуса смотрела на фото, точнее, на Хонгшан Юя. Вспоминая день — выговоры от Цун, побег от хулиганов, безумные игры — она невольно улыбнулась. Ей казалось, что с Хонгшан Юем она счастливее, чем обычно. Будь то игры или школьные обеды, его присутствие делало её радостнее.
Почему так? — думала она, глядя на его фото.
— Точно! — вдруг вскочила она, что-то осознав.
Спустившись с кровати, она вытащила из рюкзака рубашку Хонгшан Юя. Увлечённая фото, она забыла о своей «ночной муке». Усталость и отсутствие голода отвлекли её, но теперь она вспомнила.
Из-за своей особенности она каждую ночь испытывала боль и голод. Привычка не смягчала страданий, но рубашка Хонгшан Юя, пропитанная его запахом, помогала их облегчить. Так она справлялась с ночными приступами.
http://tl.rulate.ru/book/5254/177400
Готово:
