Чэн Сюн внешне раскаивался, но втайне продолжал вымещать злость на Чэн Шэне. Ци Лин Мэй сдержала своё слово и вызвала полицию, однако из-за специфики случая было трудно вынести однозначное решение. На людях Чэн Сюн вздыхал и жаловался, что ребёнок непослушный, что порой его невозможно научить, и что он не специально бьёт сына — ведь тот даже не умеет складывать один плюс один.
В итоге прислали представителей комитета микрорайона для урегулирования конфликта. Чэн Сюн, обливаясь слезами, клялся исправиться, обещал стать образцовым отцом и правильно воспитывать ребёнка.
Но стоило им вернуться домой, как, увидев дрожащего Чэн Шэна, Чэн Сюн пнул его, сбив с ног. Мальчик, стоя на коленях, пополз к отцу, обнял его ноги и прошептал:
— Папа, я виноват.
Чэн Сюн подвесил его на верёвке к потолочной балке, затем к перекладине качелей, наблюдая, как тот умоляет и сквозь слёзы повторяет:
— Папа, не бей меня.
Чэн Шэн был ещё так мал, что покорно сносил жестокость Чэн Сюна, даже не помышляя о сопротивлении.
Так продолжалось, пока в четыре года Ци Лин Мэй, вернувшись с работы, не застала Чэн Сюна над ребёнком. В ужасе она оттолкнула мужа, дала ему пощёчину и в гневе крикнула:
— Ты что, скотина?!
Чэн Шэн, судорожно дёргая руками и ногами, внезапно проговорил спокойно и чётко:
— Я убью тебя.
Ци Лин Мэй вздрогнула от неожиданности. Она подхватила ребёнка, укачивая и причитая:
— Мама здесь, малыш, очнись, родной, очнись.
После этого она больше не решалась оставлять Чэн Шэна одного. Она брала его с собой на работу, но так продолжаться долго не могло — рано или поздно мальчик оставался без присмотра. В конце концов, в дождливую ночь она позвонила Чэн Ину и сказала:
— Забери этого ребёнка, он нам не нужен.
Так Чэн Шэн впервые увидел Чэн Ина. Тот приехал на высоком велосипеде с двумя рамами — настолько большом, что мальчик не мог на него залезть. Чэн Ин присел, хлопнул в ладоши, раскрыл объятия и мягко предложил:
— Хочешь пойти со мной, дядя?
Чэн Шэн боялся крупных мужчин, но этот человек опустился до его уровня, и в его взгляде была такая доброта и тепло, каких мальчик никогда не видел. Дрожа, он шагнул навстречу дяде.
Чэн Ин думал, что Ци Лин Мэй отказалась от Чэн Шэна из-за его плохого поведения, но мальчик оказался удивительно послушным. Даже щенок иногда скулит, требуя внимания, а Чэн Шэн — никогда. Когда Чэн Ин привёз его домой и обнаружил шрамы, он предположил, что у Чэн Сюна просто тяжёлый характер. До самой смерти он так и не узнал, что его брат совершал с ребёнком куда более страшные вещи.
Чэн Ин перевернул жизнь Чэн Шэна. Он не знал, сколько может помнить четырёхлетний ребёнок, поэтому постоянно повторял ему:
— На самом деле ты мой сын. Мама нас бросила, поэтому нам с тобой осталось только держаться друг за друга.
Память Чэн Шэна с двух лет была искажена и запечатлела лишь боль. Лишь после настойчивых слов Чэн Ина в нём зародились сомнения. Страдания, как кошмар, преследовали его. Может, отец прав, а в его голове — лишь ложные воспоминания?
Чэн Шэн, по наивности, спрятал травмирующие воспоминания в глубине сознания и, как чистый лист, принял всё, что дал ему Чэн Ин.
Привыкший покоряться судьбе, Чэн Шэн молча сносил насмешки в школе, когда его обзывали безотцовщиной. Но когда один из сверстников задел его отца, сказав, что тот ему не родной, Чэн Шэн впервые в жизни пустил в ход кулаки.
— Я прибью тебя, — сказал он.
Из-за драки вызвали родителей. Чэн Ин примчался, покрытый дорожной пылью. Увидев его, Чэн Шэн испугался, что его снова бросят, и, готовый подчиниться, пробормотал:
— Пап, я виноват.
В этот момент он почувствовал, будто снова пал на колени перед судьбой.
Но Чэн Ин поднял его и поправил:
— Ты не виноват. Не извиняйся. Я и сам давно хотел им врезать, но взрослым нельзя бить детей.
Он улыбнулся, и Чэн Шэн сначала застыл, а потом тоже рассмеялся.
— Шэншэн, не давай себя в обиду. Если кто-то полезет — давай сдачи.
Так учил его Чэн Ин. Он не твердил о терпении или том, что уступка ведёт к миру. Он просто говорил:
— Шэншэн, не позволяй себя обижать. Если меня не будет рядом — защищай себя сам.
Чэн Ин избаловал Чэн Шэна, и тот превратился в неуправляемого сорванца. Когда Чэн Ин осознал, что больше не может с ним справиться, мальчик уже стал уличным хулиганом.
Хулиганом, который требовал вернуть мать.
— Найди мне маму, я хочу к маме! — заявлял он.
Казалось, он действительно забыл о плохом. Чэн Ин, потирая виски, отвечал:
— У тебя нет матери. Ты, как Сунь Укун, вылез из камня, а я тебя подобрал.
Чэн Шэн не сдавался:
— Хватит врать! Я уже большой. Как она выглядит? Как её зовут? Ну скажи!
Замученный его приставаниями, Чэн Ин в сердцах бросал:
— Мать твою звали Камелия, и была она красавицей, как кинозвезда. Может, она нас бросила, чтобы в кино сниматься. Искать бесполезно.
http://tl.rulate.ru/book/5581/198131
Готово:
